Север Терры - покрытая густыми хвойными лесами равнина, вечно хмурая и нелюдимая. Весеннее небо долгими неделями может заволакивать стальными тучами. И глядя на эту хмарь, кажется, что в любой момент готов высыпать мелкий и противный дождь. Правда, с очередным порывом морозного северного ветра начинаешь сомневаться - а вдруг и снег придёт? Отголоски зимы тут бродят даже в середине весеннего цветения. Лишь недавно сошли в тёмно-серую землю громады сугробов, освободив мёрзлую прошлогоднюю траву, но по утру частенько наледь покрывает ту самую траву и влажные стволы деревьев. На севере война тяжела даже для времён года.
Бесконечную зелень лесов отделяют друг от друга лишь многоугольники деревенских полей, пока еще серых и пустых. Вдоль полей тянулись широкие дороги, ведущие к сердцу Терры или прочь от неё, к горам королевства драконам. Живые линии, по которым изо дня в день тянулись повозки, полные товаров или наоборот, абсолютно пустые. Отличить одну от другой нетрудно даже по глубине колеи колёс в вязкой дорожной грязи.
Речной конь по кличке Мантер уверенно месил черно-коричневую жижу. Путешествие не отличалось лёгкостью для всадников и их животных. В дни разлива грязи удавалось пройти совсем малое расстояние, а ночью приходил бич мороза, не позволяя отдохнуть даже вблизи костров. Спасением были постоялые дворы или деревни, жители которых давали кров и пищу путникам, пусть и подозрительно косясь на мечи и ножи. Разбойничий край, успокаивающийся лишь на морозные времена - доверие обычным странникам здесь заслужить нелегко.
- Так через неделю достигнем границы, а там уже будут мощённые дороги, - успокаивал тонущего в грязи коня охотник. Вороной порой начинал сопротивляться, но иного пути не было. По сторонам от дороги были, либо еще более вязкие поля грязи, либо озёра растаявшего снега, либо лесистые холмы.
Под снегами порой обнаруживались необычные вещи. Околевшие зимой путники, сбережённые от разложения льдом и снегом, ныне распространяли гнилостную вонь, раз в неделю встречаясь на дороге. Порой лишь по запаху можно было определить, что рядом труп - некоторые добрые, но ленивые путники пытались забрасывать тела грязью, но вода размывала эти захоронения. Из под  слоя грязи торчали разлагающиеся руки и ноги. И над этим зловонием в теплые дни кружили стайки первых очнувшихся от спячки мух.
Но в грязи лежали порой не люди. В очередной вечер путешествия охотники объехали начинавшую разлагаться собаку. Воздух был наполнен запахом сырой вонючей шерсти, казавшимся Ивеллиосу довольно омерзительным. Животное ему почему-то было более жалко, да и погибло оно явно в весеннюю пору: некто из купцов мог избавиться от несчастной псины, ненужной или больной. Так или иначе, запах преследовал эльфа еще долго, пока на горизонте средь всё таких же серых сумерек не появился дым. Вздохнув с некоторым облегчением, охотник махнул рукой своему спутнику и пришпорил коня.
Дым вскоре превратился в полноценный постоялый двор, окруженный неровным частоколом, из-за чего выглядел скорее как дорожная застава. На невысокой вышке стоял сторож. Заприметив путников, махнул им рукой, поглаживая лежащий на коленях арбалет, и крикнул:
- Куда держите путь?
Ивеллиос махнул перед собой, не собираясь отвечать слабоумному. А тот лишь хмыкнул, спросив после о деньгах за постой. Охотник звякнул кошелем на поясе, чем тут же заслужил доверие часового, который начал лениво спускаться по лестнице.
В появившееся мгновение, эльф оглядел округу, не заметив ничего интересного кроме пары чернеющий домов, а точнее их останков. Провалившиеся крыши, выгоревшие двери и окна - пожар явно не смогли или не стали останавливать. Но угли, уже давно поросшие мхом, не смогли заинтересовать охотника. Когда ворота были открыты, охотники въехали на территорию постоялого двора.
Тут были и торговые телеги, наполненные товаром, и шатры наёмников, которые их охраняли. Купцы ночевали в кроватях трактира. Навстречу путникам вышел сонный конюх - седеющий, пахнущий навозом мужчина, одетый в старый потрёпанный кафтан. Он был молчалив, кивками отвечая на приказы охотников по уходу за животными. Приняв положенные за сено и постой медяки, всё так же сонно поплёлся в конюшню, взяв под уздцы коней. Ивеллиос двинулся к трактиру. Чувство близящихся проблем его не отпускало вместе с влажным запахом собачьей шкуры.
- Гляди в оба, - бросил он спутнику, открывая тяжелую скрипучую дверь. В нос тут уже ударил запах еды и пива. Лучший из запахов, кои могли встретиться в таверне. Ободрённый охотник вошёл внутрь, тут же направившись к стойке, за которой стоял тощий высокий старик с густой серой бородой. На первый взгляд лет ему было далеко за шестьдесят. Однако когда перед стойкой возникли три огромные пустые кружки, трактирщик без труда взял их все и по очереди наполнил пивом из здорового едва початого бочонка. Крепкий дед, разлив пиво посетителям, обратился к новым посетителям:
- Доброй дороги, друзья, - голос его был хриплый и глубокий, не злой, но и не добрый, - Чего изволите? Подаём ко столу сегодня жареного козла.
Эльф кивнул трактирщику, а после на бочонок. Пока трактирщик занимался его пивом, охотник обернулся к спутнику:
- Что видишь, Сэль? Говори на дерайтуском.
Ивеллиос не забывал о языковой практике.

Отредактировано Ивеллиос (02.02.2017 12:08)

Шёл девятый год их совместного путешествия. Время немалое в людском понимании, но мало значащее для аэри, чей век исчисляется многими тысячелетиями. Для Сэля их встреча произошла всё равно, что полгода назад. После всей жизни, проведённой им в объятьях подземелий, трудно представить, каково принять открытую землю. Но ученик держался хорошо, не вызывая лишних волнений у Ивеллиоса.
Уставившись в пенящуюся кружку перед собой, Ивеллиос слушал еще не отточенную, местами грубоватую речь ученика. Знаток языков да и просто опытный путешественник могли услышать аг'кхальский акцент. Но было в этих ошибках нечто нарочитое, и эльф знал, что именно. Поправив ученика после короткого доклада, эльф ненадолго приложился к кружке. Пиво было неплохим.
- Они везут ткани или одежды. В Марагальских горах нет хлопка, льна и шёлка, только шерсть, - на абсолютно чистом драганском сказал эльф, поставив кружку на стойку, - Как раз из-за твоих глаз и стоит в совершенстве владеть речью Дерайтуса, Сэль. Аэри не вызывают доверия и любви в большинстве земель, а выходцы Аг'Кхала в частности. Пусть лучше думают, что ты резервационный или обращённый.
Проигранная война оставила аэри без света солнца и многих благ, что создавали добро в душах. А там, где нет счастья, одной лишь ненависти ядовитые цветы находят почву, чтобы прорасти. Это эльф видел на десятках примеров истории, свидетеле и творцом которой был.
Развитые искусства и военное ремесло аэри сочетались с общественным и моральным разложением народа, взращиваемого в ненависти ко всем остальным и находящим выход этой злобы в самоуничтожении. Такова была история Сэля, лишившегося семьи из-за обычного порядка: "Слабым здесь не место".
Отпечаток подобного воспитания был виден в Сэле в первые его наземные годы, и это Ивеллиос сумел немного смягчить. Избавиться от злобы было трудно, а мир не оставлял порой и шанса на попытку, развиваясь в отторжении народов, в злобе. Будто вернулось время ведьм, где всякий необычный в глазах окружающих был чернокнижником.
Отпив еще пива, охотник пробубнил в кружку:
- Слухи на тракте одни и чаще устаревшие. Про округу мы узнаем в следующей деревне.
Махнув трактирщику, попросил мяса и комнату на ночлег. Но таковой не оказалось и было предложено спать в зале, когда все успокоятся. Охотник кивнул Сэлю:
- Уедем до рассвета. А сейчас стоит поесть и не влезть в эту драку...
И тут он зацепился взглядом за девицу, о которой настороженно говорил ученик. Ивеллиосу не нужно было время, лишь стукнуть пальцем по стойке, чтобы увидеть её ауру. Светлая и текучая, напоминающая волны белых Сувуррийских рек. Обширная, гораздо больше, чем у остальных посетителей трактира этим вечером. Эльф улыбнулся девушке и вновь повернулся к своей кружке.
- Она сильна для своего возраста, но волноваться не стоит.
"Тебе, по крайней мере" - хотел он добавить, но вместо этого просто выпил пива. Его искусство некромантии было хорошо сокрыто от любых глаз. Служители Инквизиции не имели шансов заподозрить охотника в тёмных искусствах, но чувство опасной тайны порой неприятно щекотило нутро. В этом Ивеллиос был похож на Сэля, вечно скрывающий свою природу и возможности. Изгой в мире, боящимся перемен и тех, кто их несёт в своей сути.
Но разрастающийся конфликт начинал перерастать в полноценную драку. Кулаки засвистели в воздухе, хрустнул чей-то нос... Бой мог бы разрастись еще сильнее, не вмешайся старик за стойкой и пара его довольно крупных помощников с кухни. Уверенными взмахами рук, старик раздвинул сцепившихся посетителей и велел им разбираться на улице.
- На этот вечер хватит, - рыкнул трактирщик, оплевав свою бороду, - или ночевать будете в лошадином навозе!
Оглянувшись еще раз, эльф не заметил знакомой светлой ауры.
"Пошла наверх?"

Отредактировано Ивеллиос (02.02.2017 18:29)

Вслед за девушкой пропал и ученик. Эльф бросил взгляд на успокаивающийся зал еще раз, но не обнаружил обоих. И это настораживало гораздо сильнее, чем недавняя драка, участники которой только и искали повода затеять новую. Алкоголь или же исконная крестьянская тугоухость не позволили громилам всерьёз воспринять слова старика. Тот, к слову, будто уже махнул рукой, резко превратившись в настоящего старика. Заметны стали глубокие морщины и шрамы, покрывающие руки и шею человека. Он явно был сведущ в ратном деле.
Устало вздохнув, трактирщик поставил перед охотником тарелку с жареной козлятиной и сел на скрипучий табурет. Хотел ли заслужить доверия тяжеловооруженного гостя, а может оттого, что Ивеллиос был единственный за стойкой, старик начал заговаривать с ним. Будто бы увлечённый трапезой, охотник игнорировал некоторые вопросы старика, а на что-то отвечал невнятным бормотанием. Старику было плевать, он больше рассказывал.
Трактир и постоялый двор были основаны почти двадцать лет назад, после того, как маленькое поселение подверглось атаке разбойников. Уцелели лишь несколько семей, они и превратили пару домов в единый двор. Окружили частоколом от разбойников, а те после и вымерли от рук чудовищ или же кто-то поймал их.
- Разбойники перебили тех, кто жил в тех сожжённых домах за частоколом? - чрезмерная жестокость казалась эльфу чуждой разбойникам, которые дворами кормились, - Никто не уцелел?
Старик кивнул, угрюмо уставившись в доски пола. Тут беседа оборвалась, а к охотнику вернулся ученик, шепча не менее странные и подозрительные слова.
"Ну только не это" - с негодованием сказал себе эльф, поднимаясь из-за стойки. Вскоре охотники оказались в той самой комнате, где на полу лежала связанная, тихо сопящая в кляп девушка. Она была полностью обнажена. Ивеллиос оглядел её и не без облегчения не обнаружил следов насилия кроме крови на губах и шишки на лбу.
Обернувшись на ученика, охотник злобно прошипел:
- Проблем больше от нас, чем от неё, - покачав головой, эльф прошёл к сумкам девушки, - Надеюсь, я ошибаюсь.
В первой сумке была только одежда. Под несколькими свёрнутыми платьями лежала рубашка и штаны, некрасивые, но лёгкие и удобные. Рядом лежали пояса и кожаные пластины наплечников и наручей.
- Так... Слушай внимательно, Сэль, - оторвавшись от созерцания лёгкого доспеха девицы, - Если бы она хотела тебя убить, то просто щёлкнула бы пальцами, а не тыкала тебе в бок нож для писем.
Открыв вторую сумку, охотник тут же наткнулся на шкатулку, внутри которой лежали серьги, браслеты и талисманы. И каждая драгоценность исходила магическим фоном, буквально ударяя током пальцы проклятого. Положив шкатулку на место, Ивеллиос нашёл в сумке еще один кинжал, покрытый рунами и не в пример более серьёзный, нежели тот, которым девушка угрожала аэри. Показав находку ученику, охотник продолжил искать.
- Проклятье, - вытащив из сумки оранжевую ленту, сказал Ивеллиос, - Ты раздел и связал магистра-инквизитора ордена Радуги, Сэль. Такие как она охотятся на чернокнижников, нежить и магов-преступников, кто дискредитирует Академию. Профессиональные убийцы в среде магов.
Вернув вещи на место, эльф присел на табурет, переводя взгляд с женщины на полу на ученика. Наконец вытащил нож и наклонился над инквизитором. Вскоре она мирно лежала на кровати, укрытая одеялом. Рядом эльф положил одно из её платьев.
- Останемся здесь, пока она не очнётся. Нужно разрешить этот конфликт, чтобы Радуге не пришлось охотиться на "розовоглазого юношу".
Облокотившись на стену, эльф смотрел на темноту, что сгущалась за окном. Ночь наступала всё еще стремительно. Внизу поначалу шумели передвигаемые столы, а после лишь отголоски чужого храпа будоражили трактир.
- Ей явно было что-то нужно от нас. Тебя она избрала как более юного и легко вооруженного - иных достойных причин не вижу. Похоже она крепко ударилась и очнётся нескоро. Я покараулю.

Ученик терпел. Умело скрывая чувства, он на вид был полностью спокоен и сосредоточен. Так аэри выживают: прячут слабость эмоций, удавливают глубоко в себе совесть и стыд. Безучастным и часто ленным взглядом они оглядывают поле своих побед и поражений. Но эльф видел ужасы в их глазах. Потаённое и неубитое, а если кто-то и сразил в себе отзвук доброжелательности и милосердия, то в глазах их стояли ледяные слезинки разочарования. Ивеллиос их видел, убийц поневоле, чьей долей стало отнимать жизни, будто бы они писали чужие письма или шили одежду. Они были спокойны в своём деле, а руки их не дрожали, но в блеске и беглых взглядах охотник замечал замешательство. Им было больно. Уже не от убийств, а из-за отсутствующей муки совести, из-за этой пустоты. Уничтожая других, они выжгли самих себя.
Ивеллиос был из этого числа. Пересчёт трупов, оставленных проклятым за спиной, сломал бы голову многим искусным в деле чисел дельцам. Эльф о многих еще не подозревал. Неизвестность грехов, что приходят после бреда и порывов безумия, ужасала. "Это были не мои руки", - так он себя успокаивал. "Но тогда откуда эта память, передаваемая мне осколками?" - отвечал ему ехидный голос богини. Он служил Теон гораздо больше одной жизни.
Женщина проснулась от действий нетерпеливого аэри. Эльф не стал ему перечить и останавливать - ученик попросту не понял его порыв. Покуда девица спала, они могли свободно отдохнуть. Сейчас же, глядя в эти недоумевающие и медленно наливающиеся яростью глаза, охотник начал думать о том, как бы выйти из комнаты невредимым. Но что-то было вымученное в пробуждении волшебницы. Чуть сжались её глаза, а по щеке - не обман ли? - пробежала блестящая капля, тут же исчезнув в ткани подушки.
- Ч-что? - она постепенно узнавала их, и чуть было не вскочила, но отсутствие одежды её остановило. И взбесило, - Какого лешего!?
И дальше полился обильный поток брани, в который эльф не вслушивался. Он был всё еще погружен в эту одинокую слезинку. В ней была усталость и тоска, какая-то скучающая боль и заброшенность. Так уныло скрипят своими ставнями пустые дома, так больно скулят бездомные собаки, плешивые и голодные. В этом пробуждении звучал громом приговор - такой, который преследовал Ивеллиоса уже много тысяч лет. "Ты всего лишь спишь, но вот твоя реальность" - и оно выдёргивает из грёз, из объятий бездны. Но там было тепло, там не было одиноко, будто сама эта чернота была тенью всех любимых, укрывающих тело еще живого. И оставлять этот "Дом", ненастоящий, но счастливый, не хотелось вовсе.
Магесса тем временем уже воздела руки вверх, переводя взгляд с Сэля на Ивеллиоса. По бледным и тонким её рукам бежали золотисто-белые разряды магии, готовые испепелить охотников. Без особого труда эльф узнал светлую магию, что и немудрено - она успешно противостояла тёмному искусству, магии крови и некромантии вместе взятым. Но нужна недюжинная сила и стойкость, чтобы повелевать энергией света в бою. Девица была одарённой и имела какую-то цель.
- Зачем вы меня раздели?! Кто вы такие?! Говори, пёс бешеный! - крикнула она то ли Сэлю, то ли Ивеллиосу довольно громко. С другой стороны стены некто невольно проснувшийся раздражённо ударил кулаком.
Эльф приподнял руки вверх, однако, оставаясь невозмутимым и недвижимым. Мирным голосом он начал отвечать на крики волшебницы:
- Прошу вас, будьте тише. Все уже спят. Мы же не хотим, чтобы хозяин нас выгнал? - он опустил руки, - Я не думаю, что мы должны отвечать вам, после того, как вы опрометчиво ткнули моего напарника кинжалом.
Девушка замолчала, пусть и губы её тряслись от гнева. Одной рукой она натянула одеяло, прикрываясь, но другая всё еще была нацелена на охотников. Эльф закончил фразу жестко:
- А кто мы - неважно сейчас вовсе, леди инквизитор. Вы посчитали его слабой целью, но ему не нужно оружие или магия, что справляться с врагами, но вы в этом уже убедились. То, что мы имеем сейчас - целиком и полностью ваш просчёт, - он замолк на мгновение, - Хоть и с платьем вашим мы погорячились. И всё же я бы не хотел, чтобы этот конфликт остался между нами. Объяснитесь, зачем вы на нас напали, а после мы извинимся за вторжение и уйдём.
Требовать у инквизиции - это роскошь. Ивеллиос не понимал, проездом ли здесь волшебница, а может по заданию, но на этот вопрос девушка ответила просто: "Не ваше дело". Эльф не настаивал.
- Мне нужно было срочно знать, кто вы, - буркнула девушка, опуская ладонь, - Я не верю, что обычные наёмники.
"Метко" - хмыкнул эльф, а после увидел кольцо на руке девушки. Серебряное, украшенное узором и небольшим янтарным камнем. Пока волшебница жестикулировала, объясняя свои логические посылки и выводы, она косилась на этот палец. И когда жест направлялся в сторону Ивеллиоса камень становился едва ярче.
"Знает, что я маг" - охотник отметил это про себя. Девушка явно выполняла ранее или прямо сейчас задание, но искала ли она некроманта... Ивеллиос лишь раз в пути использовал тёмные искусства, упокоив дикую нежить, но это было незначительным и даже полезным деянием. Обе стороны беседы так и не узнали друг о друге ничего нового, и только охотник собирался начать раскрывать карты, как снаружи донёсся дикий вопль. Спустя несколько мгновений трактир снова ожил: открылись двери, внизу начался ужасный шум. Ивеллиос вскочил с места, но магесса вновь подняла руки с криком:
- Сидеть! Отвечай на мои вопросы! - по пальцам вновь забегали молнии магии, - Именем инквизиции!
Эльф раздражённо поднял руки вверх. Слишком резко, из-за чего девушка тут же на них устремила свой взор, ожидая атаки. Но охотник лишь слегка шевелил пальцами, словно играя на каком-то инструменте. Один за другим, по очереди, медленно и плавно...
- Вам бы поспать еще, не обращая внимания на шумы, до утренних сумерек.
Времени на уговоры не было. Девушка кивнула, опустив руки и легла на кровать, укрывшись одеялом. Охотники быстро покинули помещение.
Крик раздавался из конюшни. У дверей столпилась большая группа вооруженных и полуодетых мужчин. Ивеллиос быстрыми движениями распихал полусонных наёмников, оказавшись в дверях конюшни. И зрелище там было не из лёгких.
Кони дико ржали, но никто не слышал этого из-за плотных деревянных дверей и стен. Повсюду на балках и перекладинах висели окровавленные обрывки ткани и куски плоти. Сено в свете факела было чёрным от перемешанной грязи и крови. Воняло навозом, кровью и вспоротыми внутренностями. Но с первого взгляда тела не было видно. Спросив, кого убили, охотник натолкнулся взглядом на старого трактирщика, с тяжелым одноручным мечом прохаживающегося туда-сюда. Он сплюнул и указал клинком вверх, на перекладины, где в тени, разорванный пополам, лежал мужчина.
- Разорвал старину Томаса. Скотина, - рявкал старик, - Моего. Конюха!
Эльф огляделся, заметив еще одно тело в углу, но уже животного. Подойдя поближе, тихо выругался и отвернулся. Тихо сказал:
- Мантер, - а после громко, к старику, - Кто убил твоего конюха и моего коня?
Он оглянулся на труп лошади, а после на охотника. Снова сплюнул и рассказал о твари в лесах, что пару лет назад убила брата конюха, охотившегося поздно вечером. Он не ответил на вопрос о компенсации, сказав лишь, что утром соберёт людей и выкурят монстра. Ивеллиоса же такой расклад устроить не мог:
- Ты хоть что-то смыслишь в этом, старик? Я выслежу его первым и избавлю тебя от бед, а ты мне отдашь хорошую лошадь.
Старик фыркнул, оглядев охотников и отвернулся.
- Делайте, что хотите. Разглядите что-нибудь ночью и убьёте тварь - будет тебе лошадь. А даже если нет, то наевшись вами чудище станет тяжелым и ленивым, нам подспорье.
Ивеллиос поморщился, а после махнул рукой ученику. Кровавый след вёл через частокол, в сторону  тёмного ночного леса.

совместный пост

- А ты видал укусы потрошителей? - хмыкнул охотник с усмешкой оглянувшись на ученика. Злость от потери коня уже схлынула, оголив знания и инстинкты. Вокруг была урчащая темнота, укрытая чистым небосводом ярких звёзд. Их лёгкого мерцания было достаточно эльфу, чтобы видеть. Что до Сэля, то Ивеллиос не волновался - аэри был взращён подземельем и темнотой, пусть и не освещённой газовым рожком. Тьма ему была привычнее дневного света.
- Назови мне признаки, по которым ты отличишь эту тварь от вендиго? Прямоходящая и высокая, а иначе не перебралась бы через стену. Очень сильная и когтистая - конюх разорван пополам... - Ивеллиос остановился, заметив каплю крови на ветке низкого заиденевшего кустарника, - И очень холодно, в пору для этой твари.
До леса, как видел эльф, была еще пара сотен шагов, но кровавые следы всё редели, а тварь ступала слишком мягко, чтобы оставить чёткий отпечаток на стынувшей земле. Ивеллиосу оставалось надеяться на косвенные следы, что приведут их к добыче.
"Когтистой и зубастой добыче" - поправил себя тут же охотник, оглядываясь на Сэля.
- Поумерь пыл, юноша. Чую, тебе еще хватит крови на сегодня, но смотри своей не наглотайся с дюжей самоуверенностью, а то будешь, как та дама из трактира. К слову, что ты о ней думаешь?
- Мне не нравятся такие как она. Высокомерие такой степени не подкрепленное фактической силой и властью карается смертью. Так было у меня дома, - сказал Сель. Юноша легонько улыбался, понимая, что в любой момент может шмыгнуть в сторону и начать собственную охоту. Он запомнил запах твари, а Иштар как бы силен не был, не станет без причины подходить к пантере, которой не пригибаясь поместится между передних лап.
Юноша остановился пропуская наставника на пол шага вперед. Он нагнулся ниже и посмотрел вдоль земли, следы которые виднелись раньше, стали больше по площади и не такие глубокие, а это значит тварь приняла вид животного.
- Наш противник обратился в зверя. Лап стало четыре, веса на каждую меньше и такая форма привычнее ему. И конюх бел не разорван а перекушен, - позволил себе заметить ученик, - я осмотрел раны чуть ближе, пока все смотрели на вашу беседу с трактирщиком.
Сель коснулся кинжала и уменьшил его вес до минимума. Так вещица не будет мешать в форме пантеры и снял мешок повеств его на одно влечо.
- Девушка, она слабый маг, и скорее всего ученица, а магия которой она пыталась напугать это один из артефактов. Я уверен, что инквизиторов учат ближнему бою, а значит она или ученик или самозванка.
  Ивеллиос не стал оглядываться на чуть оставшего ученика. Нетерпение он чувствовал буквально затылком, по дыханию, и знал, что разумных слов недостаточно. Воспитанный в воинственной культуре, Сэль, как и многие аэри, излишне верил в превосходство своего народа. А охотник оставался верен тому, что каждый на свой риск и неразумность получает необходимый опыт.
Но что толкало почти безоружного юношу навстречу твари? Аэри не мог надеяться на кинжал, слишком умён он был, чтобы полагать нанести им вред чудовищу. А коли так, то единственным его козырем была истинная форма. Демоны издавна любили переоценивать массу, от которой напрямую зависела их сила.
"А потрошителю не обязательно быть большим, чтобы разорвать на части даже дракона. О вендиго и говорить не стоит - от этой твари тебя никакая истинная форма не спасёт" - говорить этого вслух эльф не стал, повременив со своими предположениями. Вместо этого парировал его аргументы:
- Вендиго передвигается по-разному, - уже полностью серьёзно сказал эльф, - И способен перекусить человеку позвоночник без особых усилий.
Полноту презрения Сэля эльф проигнорировал. В отличие от аэри, Ивеллиос знал, с кем они встретились и возможности девицы - ауру артефактом можно скрыть, но не раздуть до такого уровня.
- Сила относительна, а власть во многом иллюзия традиций, Сэль. Подчиняйся сильному, презирай слабого - так у вас на родине? Но не похоже, чтобы, проиграв в бою, ты бы стал лобызать сапоги своему пленителю.
Сель не хотел объяснять наставнику идеологию своего народа, но решил дать тому немного пищи к размышлению:
- Сила не главное у Аэри. Холодная голова, чистый ум, и расчетливость. Известен случай, когда в приграничье один командир убил другого. Победитель не принимал истинную форму, хотя поверженный был из легиона Дикие, которые славятся своими размерами и силой в обличье истинной формы.
Сель на секунду задумался, он подумал, что все-равно не покажет наставнику пантеру, а лишь добавил:
- У меня есть свои размышления на счет битвы. И волшебница, мне она не нравится кем бы она не была. Стоило ей попасть в академию магии, она была бы убита первым же преподавателем. Помимо желания власти и наращивания собственной силы, каждый аэри для выживания должен иметь дисциплину, и четко осознавать когда именно можно заявить свои права на более высокое место.
Более ученик решил ничего не говорить. Он молча шел чуть позади наставника. Отмечая для себя мелкие огрехи в окружающей обстановке. Аэри медленно шел следом за наставником, прислушиваясь к ночному лесу, на удивление он не слышал мелких животных. И он знал, что мыши не боятся двуногих, так как последние не достанут их в норах, а значит совсем рядом есть кто-то из представителей более крупного зверья.
- За нами уже следят, я бы не шел по тропе дальше.
  Ученик не отличался словохотливостью, предпочитая действия долгому размышлению. В меру горячий пыл, сдерживаемый лишь холодными путами рассудка - прекрасное сочетание талантов для охотника. Ивеллиос ценил это, но не присущую аэри подчинённость древнейшим правилам. В какой-то степени Сэль был рабом жестокости и гордыни, выдавая её за присущую всем стремление к власти и славе.
- Иные имена одного свойства. Но в конечном итоге всё это - просто пыль. Каждый шаг к триумфу есть и шаг к пропасти, что ждёт каждого. Богини были могущественнее любого меча, любой магии, но и они мертвы.
Ивеллиос, ощущал гнетущую тишину леса, пред краем которого они стояли. Как раззинутая пасть гигантского зверя в миг до того, чтобы проглотить свою жертву. Обнажив меч, охотник обернулся к ученику:
- Время покажет, кто она на самом деле. И оставим на том разговоры.
И дальше в голове Сэля прозвучало одним голосом больше:
"Ты верно отметил. Нас заметили. Но лес огромен, а мы идём за его хозяином - думаешь, разумно давать ему повод подготовить другую засаду, к которой мы можем быть менее готовы? Куда бы мы не сунулись, он в любом случае будет нас ждать... Думай, Сэль".
И темнота ночи, озаряемая тусклым светом звёзд, сменилась мраком густого леса. И совсем скоро даже острейшему зрению стало трудно различать кустарник и назойливые корни хвойных деревьев под ногами.
- И ты не ответил на мой вопрос: в чем же уверенность встречи именно с потрошителем?

Отредактировано Ивеллиос (24.02.2017 09:15)