Во время очередного визита Шарисии, Азазель занимался своими привычными делами. На сей раз даже не удостоив незваную гостью вниманием. Так и занимались каждый своим делом, пока Шарисия не услышала тихие шаги в своем направлении.
Что-то неуловимо неправильное слышалось в этих шагах. Да и во всем алхимике, с самого начала. Как-то странно висел на нем защитный костюм. Может это из-за изменений в теле мгновенно постаревшего демона?
Что-то не так было и с привычно собранными в хвост волосами, но это наверняка причудливая игра химического света, сделавшего холодный белый цвет теплее…
Цок-цок-цок…
Он что, идет на каблуках?
Подняв взгляд на подошедшего вплотную алхимика, Шарисия обнаружила смутно знакомое женское лицо, с очень знакомым, бесстрастным выражением на нем. И два собственных отражения в круглых линзах непривычного синего цвета.
- С таким подходом к делу, - Миюри кивнула в сторону жуткой мешанины из реагентов, - Миром править ты будешь, разве что, в собственном предсмертном бреду.
Девушка подняла одну из колб, наполовину опорожненную Шарисией, придирчиво оглядела содержимое на свету, и, удовлетворенно кивнув, направилась назад к своему рабочему месту.
Минут десять прошло прежде, чем она убедилась, что многоликая не собирается уходить.
Миюри устало вздохнула.
- Полагаю, Ваше Сиятельство, - в холодном тоне, свойственном Азазелю, звучали отчетливо язвительные нотки, которых алхимику так не хватало, - Здесь ради очередной сцены. Что же, демон из сказок, к счастью или нет, сейчас не способен вас выслушать.
Дама в одежде Азазеля плавным жестом указала на одну из колб у стены, в которой покоился алхимик. В том же положении, в котором недавно была сама Миюри. (Как же резко тут все поменялось!)
...А еще через пять минут молчания, бывшая жрица убедилась, что и последний факт не избавил её от компании лжебогини. И она, не отрываясь от работы, начала тихо, но отчетливо говорить:
- Алхимия… У многих вызывает совершенно неверные ассоциации. В первую очередь основой заблуждений является то, что сама по себе Алхимия делится на два практически независимых течения. Широко известную элементарную Алхимию, изучающую свойства веществ и их реакцию между собой, и Алхимию истока, известную лишь в узких кругах. Первая доступна всем. Для того, чтобы быть ученым, не нужен никакой специальный дар, подпитываемый сильной волей, только светлая голова. Желательно. Если не хочешь остаться калекой в процессе своих изысканий.
Манера изложения информации до боли в зубах напоминала Азазеля. Ощущение схожести было настолько сильно, что сознание пыталось сыграть злую шутку, сделав образ девушки более мужественным.
Миюри потушила спиртовую горелку, на которой медленно кипело её зелье и вернулась к столу, у которого расположилась Шарисия.
Скоро на стол аккуратно легли три металлические пластинки, свеча и три блюдца, в которые девушка налила обыкновенное масло для ламп.
- Алхимия истока, - объявила Миюри, выдержав небольшую паузу, - В свою очередь невозможна для существ, не наделенных магическим даром. Алхимия истока изучает суть всего материального, и извлечение этой сути в виде энергии, применимой к другой материи. Например, если взять это масло…
Миюри занесла руку над одним из трех блюдец. Поверхность вещества пошла рябью, очертание стали зыбкими и скоро вязкая жидкость обернулась чем-то напоминающим сгусток тумана, испускающий тусклый желтоватый свет, и пребывающий в постоянном движении, замкнутом в незримой сфере.
- У масла есть вполне конкретные свойства. Оно текучее. Оно скользкое. Оно горит. Сейчас в моей руке суть. Алхимики называют её эссенцией. Это энергия, способная придать веществу свойство извлеченное из масла. В данном случае горючесть.
Энергия устремилась к одной из металлических пластин и окутала её, вплетаясь своими нематериальными струйками, словно нити в полотно. А потом свет эссенции погас. Внешне пластина, подвергнувшаяся эксперименту, никак не изменилась. Миюри подняла её, удерживая за уголок, и поднесла к свече. И метал загорелся веселым рыжим огоньком, постепенно расползающимся по поверхности.
- Сложно переоценить ущерб, нанесенный этим простым фокусом. Не редко ушлые алхимики могут за вполне терпимую плату превратить меч не образованного воителя в его лучшую версию, наделенную силой пламени. И счастливый вояка отправится на свою погибель, так и не поняв простую истину: металл сам стал топливом, поддерживающим огонь. И будет отдавать свою массу наиболее подходящим образом. В данном случае через очень быстрый процесс эрозии.
Миюри задула огонек на металлической пластине, которая успела проржаветь до дыр всего за пару десятков секунд. А после девушка извлекла еще одну эссенцию из масла и применила к другой пластине.
- Разумеется, извлечь из масла можно не только суть горючести, - девушка толкнула пальцем пластину и та покатилась по столу, упала на пол и продолжила скользить по нему, - В данном случае подводных камней не так много. Приводя очередной пример с мечом: К нему не будет приставать грязь и кровь. Он не будет нуждаться в чистке, а проникающие качества лезвия улучшатся за счет пониженного трения. Однако и нанести полезный состав на лезвие не получится. Например яд скатится с клинка так же, как это сделает вода или кровь.
И вот на столе осталось одно блюдце и одна металлическая пластина. А Миюри продолжила лекцию:
- Извлечение эссенции, это регулярная практика алхимика, идущего по пути истока. Но есть, конечно, и более сложная дисциплина. Мы видим перед собой блюдце, наполненное маслом. Мы точно знаем, что масло - это масло, точно знаем для чего его можно применить. Но что делает это масло - маслом? Какие качества нужно дать абстрактной материи, чтобы она обернулась маслом? Перечислять можно долго. Алхимику придется учесть взаимодействие масла со всеми возможными материалами, дабы добраться до самой глубокой сути. В алхимии мы называем это Квинтэссенцией. Извлечь Квинтэссенцию или, если упростить, извлечь Исток - очень сложно. Во всем мире можно перечесть по пальцам алхимиков способных на такое. И еще лишние пальцы останутся. Так вот…
Миюри занесла руку над пластиной, закрыла глаза и сосредоточилась. Губы её слегка подрагивали. Не то беззвучно читая заклинание, не то перечисляя все свойства металла. И вот, через пару минут пластина потеряла форму и свернулась в идеальную сферу, напоминающую с виду ртуть. А еще мгновение спустя - ртуть разлилась в блюдце с маслом, и быстро смешалась с ним.
- Применение эссенции к веществу всегда дает побочные эффекты, помимо ожидаемых. Но как элементарная алхимия бесконечно далека от алхимии истока, так и эссенция несравнимо проще квинтэссенции. В нашем случае, мы применяем Исток стали к маслу. Теперь масло имеет все свойства стали, но также и все свойства масла. Что ведет к некоторым конфликтам. Например конфликт жидкого и твердого состояния.
Миюри извлекла масло из блюдца. На вид масло полностью застыло, но стоило девушке постучать пальцем по центру “льдинки”, как по поверхности вещества пошли круги.
- Занимательно, но не это самый любопытный эффект конфликта масла и металла. Как думаешь, что будет, если поджечь это вещество? Это и масло и металл одновременно. Мы знаем, что масло должно и будет гореть, отдавая свою массу. Сталь тоже может гореть. Однако, температура этого процесса намного выше. А значит, мы получили вещество, горящее адским пламенем. Поджигать его тут я не стану, но можешь забрать с собой. Мало ли где пригодится? Главное в руках не держи, когда поджигать будешь.
С этими словами Миюри жутковато улыбнулась и вложила странное вещество в руку Шарисии.
- А теперь объясню, зачем был этот краткий курс алхимии-для-самых-маленьких. Сложность извлечения Истока из каждого вещества - разная. Исток можно извлечь из всего, на что только хватит фантазии. Даже из света. Но что на счет человека?
Улыбка Миюри стала еще более жуткой.
- Сколько нюансов нужно учесть, чтобы полностью скопировать Шарисию, превратить её в энергию Истока, способную сделать новую Шарисию из любого куска мяса?
Бывшая жрица развернулась и пошла в сторону колбы, где покоился Азазель.
- До сих пор это не удавалось никому. И даже Азазель не смог воплотить задуманное. Коэффициент утечки Истока слишком высок. Для изменения моего тела было использовано два других и Исток самого Азазеля. Конечно, часть материала была использована для того, чтобы не дать телу алхимика рассыпаться в процессе преобразования себя в энергию. Но даже со всеми этими жертвами, мое и его сознание в настоящий момент совпадают только на семьдесят три процента. Значит больше половины энергии истока ушло в пустоту. Для самого Азазеля это означало многократную потерю циклов обновления, и сбой почти всех биологических ритмов. Он буквально разваливался на куски, чем и обусловлено столь быстрое старение. И он бы продолжил разваливаться. Этот процесс необходимо стабилизировать, что в настоящий момент и происходит. Посему я уверяю: даже если Ваше Сиятельство устроили конец света, извлекать Азазеля сейчас нельзя. Но если прямо очень надо, то я, так и быть, выслушаю тебя.

- Эй, многоликая! - крикнула Миюри вслед.
- Хочу, чтоб ты поняла одну вещь. Я унаследовала практически полностью сознание и воспоминания Азазеля, но не унаследовала теплых чувств к тебе. Возможно потому, что их и нет. А может потому, что Азазелю недостает эмоций. Думай, как тебе больше нравится. Но, в ближайшие двое суток, не тешь себя надеждами, что умный дядя придет и остановит тебя.
Миюри зловеще усмехнулась.
- Конечно, я могла бы нейтрализовать твое варево, пока пыталась вбить немного знаний в твою пустую голову, но вот мое слово - я этого не сделала. И у меня для этого есть одна простая причина. Я уверена, что ты не нужна Азазелю. Важна - да, интересна - несомненно, но не нужна. И если ты там подохнешь, выпив эту дрянь, то сделаешь алхимику огромное одолжение. Уверена, он переживет это небольшое недоразумение. Но я непременно сообщу об этом Азазелю ровно через три дня, когда процесс его реабилитации завершится. Удачи с зельем.
Договорив, и дождавшись, пока Шарисия скроется за поворотом, Миюри сняла с подставки колбу, в которой варила свое зелье, и вылила её содержимое в приемник одной из медных трубок, обрамляющих покои Азазеля. А после замерла у толстого стекла, положив на него ладонь и погружаясь в собственные мысли.

Приближение “незримого демона” над которым так хотела посмеяться Шарисия, было слышно издалека. Торопливый тяжелый шаг, сопровождаемый постукиванием трости, сопение, и едва уловимый цокот каблуков.
Дверь, посмевшая преградить демону путь, с треском лишилась металлических своих петель, и рухнула внутрь комнаты, поднимая пыль и грохот.
Скоро на грудь поверженной двери грузно наступил постаревший Азазель, грозным взглядом окидывая помещение, и протягивая трость в дверной проем. Трость приняла Миюри, в чьем взгляде читалась усмешка, понимание ситуации и некоторое презрение, вызванные тем фактом, что Шарисия все еще жива. Но скоро Миюри отвернулась, подпирая дверной косяк спиной и глядя в коридор.
Азазель же, пренебрегая своей обычной многословностью, шагнул вперед, чуть подволакивая левую ногу, и далее началась немая сцена.
Алхимик схватил со стола пустой флакон, налил в него прозрачную жидкость, и взболтал. Во флаконе образовался небольшой вихрь, динамично меняющий цвета, и с каждой сменой цвета лицо демона становилось все более угрюмым.
Флакон полетел в стену и со звоном разлетелся на мелкие осколки, а демон впился в Шарисию острым взглядом, не предвещающим ничего доброго, и угрожающе быстро приблизился, хватая левой рукой за подбородок, а правой раздвигая веки и всматриваясь в белок глаз. Затем силой разомкнул челюсти, и едва ли с головой не залез в рот лжебогини, а потом…
Совершенно внезапно Азазель поцеловал свою Рисси, грубо и страстно, все еще не позволяя сомкнуть челюстей. Его язык быстро обшарил все, как заправский взыскатель долгов, и не найдя искомого - удалился хлопнув дверью.
Вместе с ним отстранился и алхимик, с задумчивым видом он разбирался во вкусе собственной слюны, а потом смачно сплнул, гневно и шумно выдохнув через нос.
На минуту в покоях Шарисии воцарилось неловкое молчание, пока тишину не разорвал резкий и звонкий звук пощечины, которую Азазель от души влепил своей ненаглядной супруге.

- И ты еще смеешь мне угрожать, после того, что вытворила? - на лице демона вдруг появилась очень натуральная и сложная эмоция. Недоверчивая усмешка, и жгучее негодование.
- Я ударил избалованную девчонку, а не женщину. И за такое поведение ударил бы снова, но второго раза не будет. Ты перешла все границы.
Азазель медленно повернулся и направился к окну, массируя левой рукой висок, а правой опрокидывая стол, преградивший путь. А добравшись до окна облокотился о раму и уткнулся лбом в свою руку, тяжело и горько вздохнув.
- Нет, Рисси, так продолжаться не может. Это идет вразрез всему разумному. Все это… Война, в которую я ввязался. Пост, который оставил. И не только я, но и мой тупой братец, - Азазель ударил кулаком стену и заскрежетал зубами, - Какого… Я вообще творю?
Прошло несколько минут, прежде чем алхимик смог успокоиться и продолжить.
- Насколько мне известно, моя дочь максимально доходчиво изложила тебе суть проведенных мною и ею манипуляций. Изменениям, как ты можешь видеть и чувствовать, подверглось не только её тело. Мое собственное было обновлено практически полностью. А это означает, что проблем на моем пути стало меньше, пусть и большой ценой.
С этими словами демон сорвал со своей шеи медальон с потускневшим камнем и швырнул его к ногам Шарисии.
- Одно из моих “я” отказалось от обязательств перед родиной и своим домом. Так не может продолжаться. Сегодня же я вернусь в подземную империю и уничтожу Агрона. Сначала на бумаге, а потом вздерну весь его круг общения. Столице не нужен такой магистр. Его самого я оставляю тебе, впрочем, жить ему без слияния осталось от силы месяц. Сама передашь Агрону, что он больше не магистр и не жилец. О нашем же браке можешь забыть. Удачных завоеваний, лживая богиня.
Азазель высказался и направился к выходу, где Миюри уже протянула ему трость. Девушка больше не смотрела на Шарисию, но на губах её играла победная улыбка.
- Ты еще можешь летать? - послышался её удаляющийся голос.
- Я не настолько стар.

Войдя в лабораторию, Шарисия застала Азазеля построившим всех жриц, и раздающим приказы по дальнейшему ведению дел. В целом все команды свелись к тому, чтобы отстранить церковь от конфликта и не принимать ничью сторону, только помогать раненым, вне зависимости от лагеря.
Но как только ворвалась лжебогиня - бастер сразу же очистили помещение.
Миюри встретила многоликую легкой улыбкой без тени страха на лице. Азазель тоже сохранил самообладание, выслушав все, что хотела сказать Шарисия.
- Теперь я понимаю причину твоей обиды, Рисси, но виноватым себя все равно не чувствую. Ты прекрасно знала о моих недостатках. Так с чего ты решила, что тот, у кого нет эмоций пытается тебя унизить? Для Азазеля тогда - это был слишком сложный концепт. Он просто нашел способ сохранить тебе жизнь. Не просил обесчестить себя, потому как не понимал в полной мере концепцию чести, не просил родить ему наследника, потому как не нуждался в нем и не верил в силу крови. Я не верю и сейчас. Как и не понимаю причину ревности.
Миюри подошла к демону и встала от него по правую руку. А когда алхимик продолжил - говорили уже оба. С одной скоростью и интонацией, одни и те же слова. Голос Миюри вторил Азазелю идеально:
- Не стоит относиться к Миюри (ко мне) как к дочери, или сопернице в любви, или как либо еще. Единственный верный способ составить свое мнение о ней (обо мне) - спросить себя. “как я отношусь к Азазелю?”. Меня и Миюри (Азазеля) связывает нечто большее, чем кровные узы. Мы делим воспоминания и образ мыслей. Мы оба Азазель. И оба Миюри.
Девушка скрылась из виду за демоном, прислонившись своей спиной к его и перестала дублировать каждое слово.
- Что же касается устранения окружения Агрона, ты тут совершенно не при чем. Я не собираюсь больше потакать его выходкам. Я намереваюсь казнить всех, кто может поддержать или пожалеть его в столице, после чего со спокойной душой объявлю врагом народа. Его уничтожат при первой же попытке попасть в подземную империю, а пока он держится подальше - его судьба мне не интересна. Не забывай - я Трибун. И теперь мне знакомо чувство долга. Как и множество других чувств.