Коли решила взрослеть и отвечать за поступки, нужно было думать, прежде чем делать.
Глядя на то, как огонь огибает пальцы, Анивейли взвешивала "за" и "против". Потом вздохнула... если промолчит, то ничего так и не поймёт и не узнает. А если скажет и спросит, то... цена может оказаться не такой уж и высокой. Да и...
Если бы ему не был важен хоть какой-то отклик, он бы не говорил. Высказался бы стенке или снегу, и всё. Может быть он искал не слов и не рассуждений, а просто слушателя, но... эльфийке было что сказать.

- Простите, если задену этими словами... но почему тогда она винит вас не за то, что вы её взяли с собой, а за то, что когда-то оставили?

Анивейли посмотрела беловолосому в глаза. Эмоции были, но замершие, как недавно замерло время. Какие-то... не объёмные. Все эмоции, кроме желания помочь хоть кому-то... которое (смешно!) эльфийка всё никак не могла назвать детским.
Вот то, что это "смешно" помогло ожить ещё капельку. Слабо улыбнувшись, она продолжила:

- Кажется, она всё-таки не хотела, чтобы вы её оставляли даже ради её же блага... так что нет, что вы её брали с собой не так уж и... осуждаемо.

Анивейли тяжело вздохнула.
Она сочувствовала беловолосому, но... а что тут теперь скажешь? Как поможешь? Закон подлости в действии... стоило однажды оставить, как это не привело к хорошему.
Эльфийка внимательно смотрела на лицо наёмника и пыталась подобрать... нет, не слова. Суть слов, которые могла бы его чем-то утешить или как-нибудь поддержать. Рассказать о том, что девочка перерождается где-то ещё? Но Анивейли казалось, что здесь и с ним девочка жила первый раз. Значит, она - не явление, её смерть настоящая. Да и... в родном-то мире её жизнь и смерть назвать другим было почти невозможно.
Было лишь одно возражение, да и то оно застряло в горле. Злить наёмника... умно ли? Или дополнительно ранить... не хотелось бы.

- Судя по тому, что она говорила, ей не нравилось, когда вы от неё бежали. Возможно вас это и не утешит, но она, получается, умерла по не несчастной. А в перерождениях она вас ищет... снова и снова. То есть её не отвадила от вас смерть.

Анивейли вздохнула.

- Вам больно, понимаю... и хочется как-то утешить, и не знаю как.

Мелькнула мысль о том, что так она, скорее отвлечёт на ту секунду... в которую он может её убить.

Некоторое время Анивейли лежала, глядя в потолок пустыми глазами. Потом эту пустоту стала заполнять печаль, разбавленная равнодушием. Заблудилась... помнить себя, несмотря на на что. Взрослеть... а прежде всего собраться и встать!
Она не умерла там ни с Рин ни со статуей льда. Со статуей, наверное, благодаря девочке... Анивейли резко села и осмотрела помещение. Да, она в своей жизни, в этой жизни она платит за жизнь отказом от мечты. Да и... что за подход пессимистичный? Да, окружение и возможные занятия очень тяжёлые и противные, страшные, неприятные, но возможно и изучать алхимию, а алхимия - это новые знания и новые возможности. Она не может помочь кому-то, пока сама на научится тут жить, пока её не хватает знаний. Значит, не стоит пока и пытаться. Пытаться надо при удобном случае, очень удобном, и, прежде всего, спросить аэри или кого бы то ни было - хочет ли он этой помощи. На позволить чувству жалости всё испортить. Чувствовать, да, страдать... ведь по-другому не выйдет, но не действовать лишь из тех побуждений.
Что-то словно щёлкнуло и Анивейли улыбнулась. В глазах, наконец-то, появилась решимость... хоть и печаль не прошла.
Перед работой нужно будет однозначно привести себя в порядок. Поэтому, встав, эльфийка пошла умываться и делать всё, что там нужно.
А эмоции выливать в едва слышное, невнятное напевание. Очень нейтральное... без слов и не понятно, чья это песня.

Улыбка с лица на сползла. Стала разве что какой-то замершей.
Вот она, жертва её глупой попытки принести в мир добро. И кому она принесла? В Гекторе только ненависть и злоба. Азазель, кажется, говорил, что ему можно показать, что жизнь бывает ещё хуже... интересно, не поздно ли пытаться так поступать, и поможет ли ему это понять, что нынешняя жизнь не так уж плоха?
Всё-таки Гектор, при всех своих грязных фантазиях, был ребёнком. А детей нужно воспитывать... Анивейли вспомнила, как воспитывали её. За мысли её, конечно, не наказывали... но за слова - было. А его мысли были настолько громкими, что слышал и Азазель.
Взяв из его рук поднос и поставив его, куда-нибудь рядом, Анивейли всё ещё держала улыбку, скрывая за ней боль от того, что так делать приходится. Взгляд тоже её не выдавал, потому что та боль и то нежелание были достаточно глубоко, не на поверхности. На поверхности уже совсем не наигранная строгость.
Посмотрев на лицо мальчика, Анивейли оценила свои силы. А прежде всего - остроту коготков и чувствительность его ушей. У эльфийки-то они точно чувствительные, а у него... придётся постараться.
Резким движением, она взяла его за ухо и спилась в него когтями, выворачивая ухо и стремясь его проткнуть. Захотелось даже пустить молнию, но это могло сказаться очень и очень плохо - голова близко.
- У тебя хорошая фантазия, и лучше бы тебе её поунять, чтобы я не подсмотрела идеи... - Анивейли улыбнулась чуть шире и резко отпустила его.
- Иди работать.
Эльфийка направилась в уборную, не оборачиваясь, но настороженно, чтобы вовремя увидеть нападение.

Анивейли заправила прядь за ухо. Ошибка была сделана. Вот и последствия.
"Не винить никого, не давать слабину, и не жаловаться на жизнь", - повторила себе она. Окунаться в эмоции... сейчас не нужно. Но учесть, чтобы наказывать за мысли нельзя - необходимо.
Изнасиловать... вопрос "куда" быстро отпал. Очевидно же. Целитель...
А ради чего она делает?.. Чтобы воспитывать? Чтобы не было проблем потом?
Нет... здесь себя всё-равно не сохранить. Или сломаться, или отстраниться от всего. Пока Анивейли отстранилась. Пора взрослеть... и трезво оценивать, что возможно, а что нет.
Продолговатым предметом оказалась колба. Крепкая... надо будет приказать её потом мыть самому и тщательно.
Сжав колбу в руке и не проронив ни слова, Анивейли пошла на кухню. Проверив, что когти заряжены, она хотела сначала Взять Гектора за шею и тут же пустить разряд. А уже с обмякшим телом... не забывать "поддавать" и делать, что нужно. Без эмоций. Только лишь помня, почему ей так нужно сделать. А о том, зачем ей вообще здесь оставаться, подумать позже.

Взгляд Анивейли действительно был пустым. Но всё же не полностью: это было похоже на окна, которые входят на пустырь, а за пустырём уже все чувства, эмоции и переживания. Есть, но так глубоко, что эльфийке бы самой разглядеть чётко, что именно это за мешанина.
А желания разбираться не было. Ведь это значило бы приблизиться и окунуться. А "омут" прямо кричал, о том, что вода грязная, отравленная и ещё, наверное, ледяная.
"Что ты чувствовала?". Ответ пока был логичным, но бесполезным: "тоже, что и сейчас". Но, к счастью, Азазель задал и наводящие вопросы. За которые, как за плавающие в той отравленной воде ветки, цеплялась Анивейли.

- Не было никакого удовлетворения, - голос звучал как будто говорит не живой эльф, а дух из загробного мира. - Не было ни волнения ни возбуждения. На себя... да, проецировала. Теперь буду молчать, чтобы за угрозы отвечать не пришлось. Чтобы не страдали вот так больше ни мальчик, ни я... Повторения...

"... вы издеваетесь?" - едва не вырвалось у эльфийки, а взгляд резко ожил. Анивейли чуточку дёрнулась: хотелось отбросить руку демона и отшагнуть, но сдержал страх причинить боль этих жестом... ведь Азезель ненавидел себя, и вряд ли ему было бы приятно знать, что его простые и пока невинные жесты уже отвергают и грубо. Да и ведь не он виноват был в истерике, которая, впрочем, ещё поддавалась контролю.

- Я буду теперь избегать близости, пока не случится вдруг то, что каким-то невероятным образом пересилит тошноту, боль, и самоненависть... вот что я чувствовала.

Теперь голос звучал естественно, если учесть то, что эльфийка эмоции сдерживала. Фальшь была точно в этом. И фальшь оправданная... да, она сделала это, но собеседник в том не виноват.

- Самое смешное - я знаю почему я это сделала, но это "почему" ничтожно, даже если преувеличивать. И желание туда никаким боком не приплетёшь...

Анивейли густо покраснела, даже в "никаким боком" вдруг уловив что-то пошлое.

- Самоненавить и ужас от своих действий. Я не берусь пока спорить с вами про мораль и всё подобное... мне не хватает ни знаний ни опыта. Может быть позже, когда найду аргументы, ещё расскажу... но ужас был не от того, что "меня будут бить". Я не узнала себя... и это самое страшное. Вот это я чувствовала... простите за не чёткий ответ.

Анивейли промолчала. Снова ошибка. Их слишком много в последнее время. И дорого стоят.
Нет, она не считала, что это Азазель хотел этого. И зачем она это сделала...
Коли день резко оказался свободным, Анивейли решила разобраться в себе. Чтобы найти ориентир и понять, как жить дальше.
Как учили, или по правилам местной "вежливости"? Как учили - больно, из-за ошибок. Как "вежливо" - не имеет смысла, если это не нравится. А то, что ей это не нравится - факт. Так же это неожиданным образом оскорбляет Азезеля. Значит, насилие нужно, как и учили, использовать как крайнюю меру, а не просто потому что надо.
Примирившись с той мыслью, что к этой крайней мере Гектор после неудачи эльфийки может всё же вынудить, Анивейли даже спокойно приняла тот факт, что больно и мерзко ему это делать придётся. А поступок сегодня ужасен не сутью а тем, что был без существенного мотива.
И как опыт он... удовлетворительный. Да, Анивейли почувствовала это. Её губы слегка дёрнулись, в немой усмешке. Ведь эксперимент не разбил теорию о том, что свет для неё не навязанные оковы.
А с остальным? Трудно жить без цели. Так как попытки делать "хорошо" стабильно приводят к провалу, стоит отложить их, и накопить опыт. Нужно тщательно их обдумывать... и такая "пассивная цель", состоящая лишь в наблюдении, не даёт сильной опоры.
Но если поставить вторую пассивную цель, двух "половин" хватит. И эта половина - попытка доказать, прежде всего себе, что большинство норм светлой морали: на обуза, а полезная и верная вещь.
Размышляя, она медленно ходила по помещению, и взгляд постепенно становился спокойней и уверенней.
Разве что мыль о том, что у неё нет слов извиниться перед Азазелем её удручала.

Едва сумев встать, Анивейли подошла насколько позволяло состояние быстро к Миюри. Что-то делать было... на "ну а вдруг" она всё-таки прочитала заклинание, которое лечило тяжёлые раны. Но ждать... это вряд ли бы помогло.
И почему этот... огонёк не защитился? Что с ней было?.. Гектор... эльфийка остро осознавала, что виновата в этом сама. Может... и вину взять? Просто помалкивая. Ведь хорошую историю сочинить не сумеет.
Побег ничего не изменит. Её найдут. А даже если на надут - её будут искать, и это вряд ли приведёт к чему-то хорошему.
К хорошему сейчас вообще ничего не приведёт. Осталось только остаться и принять расправу. По возможности оттянув как можно большее на себя, а не на кого-то другого.
А боль... не обращать внимания, как на занозу. Ну и что, что в душе...

Анивейли поднялась с колен.
Год... или из-за неё может разгореться война. Азезель не шутил. Уставшая слишком сильно реагировать на мучения душа не сопротивлялась таким условиям: ошибку действительно нужно исправить.
Осмотрев лабораторию, Анивейли задумалась, как её решить задачу. Где мог быть Гектор? Эльфийка не имела об этом ни малейшего понятия. Зато...
Он обещал найти её сломанной. При этом он глубоко чувствует её... значит "соврать" не получится. Нужно действительно быть поломанной и разбитой. Как это устроить, если хозяин не бьёт её сам? Нарваться и разозлить?.. вряд ли это бы удалось. Вполне себе неплохим вариантом было бы разозлить какого-нибудь другого демона... но выходя их лаборатории целой и невредимой, она рисковала показаться Гектору. И тогда её план был бы сорван, а не просто не удался бы. Значит, бить нужно будет само себя и максимально жестоко.
Какое наказание можно было бы ждать от Азазеля? Анивейли не интересовало то, что могло бы случится с ней самой, значит... нужно ли врать? Но с другой стороны, в жестокость "хозяина" Гектор, кажется, верил. Значит... нужно думать, как эту жестокость показать минимальными, до достойными Азазеля средствами.
Анивейли сняла перчатку и ремень. Ремень был просто... чтобы фантазия не отмела изнасилование, а перчатка - что выброшена. Кстати, о выброшена... зачем изнасилованную нужно было бы одевать? И если один предмет одежды сошёл бы за "подняла, когда выбрасывали", то что-то большее...
Взгляд упал на мантию. Она была грязной и вообще похожей на тряпку. Подойдёт. Подойдя и подняв её, Анивейли кое-как стянула с себя корсет... а как она могла бы убить Гектора? Был бы хоть меч... но он остался там, у реки. Да и странно было бы его "прихватить". Оценив материю мантии, эльфийка... поняла, что можно душить и использовать для своих целей едва не любую железку. Но не сразу... это было бы рискованно. Накинув мантию, эльфийка сняла и бельё, бросив его тут же.
Теперь она была и рада, что грязные мысли для рабов - не новость. То есть начала их не допускать, а потом уже...
Не допускать было просто.
Запахнув мантию, она одной рукой растрепала волосы. Другой...
Выбрав колбу аналогичную предыдущему предмету убийства, она задумалась всё же, прежде чем её разбить. Истязать себя в лифте... было достаточно неплохой идеей. Тем более, что решительности было хоть отбавляй - жить решительно не хотелось. Остановило, наверное, только то, что смерть не снимает ответственности. Но как истязать? Насилие... да... отсутствие характерных травм было бы очень подозрительным. Значит...
Не разбив пока колбу, Анивейли пошла к лифту. Там нужно было быстро провести манипуляции... и оставить себе синяки.
А слёзы и боль... включить фантазию, переживать этот момент так, словно он был, и отпустить себя... ведь больно и без того. "То" можно лишь наложить на базу этой "изначальной" боли.