1. Имя, фамилия, прозвище:
Вейсмира Ренор'Ерте
Производные от имени: Вейсмина, Весмина, Весмира и остальные подобные имена, близкие к истинному, но по прошествии времени потерявшие ту или иную букву-слог.
Сокращения имени: Вейс, Мина, Мира, Эйс (лед/мороженное).
Прозвища: ледяная королева, стерва, сучка, ну и в том же духе холодной и высокомерной леди.
Прим. Ренор'Ерте перев. «черная зима»
2. Раса:
Темная эльфийка
3. Пол:
женский, никаких соблазнений! абсолютный пассив.
4. Возраст (реальный и видимый):
Реальный – 2200, видимый – 35-40 лет
5. Статус в обществе:
Роль: сказочница, писательница
Статус в обществе: последняя представительница Дома Зимы
Дом темных эльфов. Был уничтожен.
6. Внешность:
Кратко: рост — 172 см; вес — 59 кг. Не отличается худобой, но фигура вытянутая и характерна аскелетичность, то бишь вытянутые кости, фаланги пальцев, узкие ступни и ладони, суставы торчат, словно девушка страдает недоеданием, хотя это вовсе не так. Бедра соразмерны груди, тип фигуры — песочные часы. Грудь по современным стандартам реального мира третьего размера. Глаза желто-зеленые, по эльфийским стандартам среднего размера, форма века, опять же по эльфийским стандартам, обычная миндалевидная, высокие скулы, среднего размера губы, ближе к тонким, мягкие, как будто сглаженные, черты лица, что придает моложавость. Волосы доходят до середины голени, естественный цвет темно-коричневый, концы светло-белые — обледенелые, как и ресницы. Заколки и тому подобные приспособления созданы изо льда. Не стоит забывать, что возраст далеко не молодой, даже у эльфийки имеются следы, прожитых лет – россыпь морщин, большей частью мимических.
Голос спокойный, иногда с завышенными нотами, но в большинстве случаев тихий, чем напоминает невнятный шепот. Бегать и делать резкие движения не в ее привычках, как и стиле. Предпочтительны простые льняные платья со стоячим воротником и длинными рукавами.
Она находит во тьме утешение вечно стремящейся к свету душе. Она привыкла в обнимку с обликом тени ходить. Она прекрасна, но какой в этом смысл, если красота ее давно и извечно погребена под темным покровом сумерек. Лишь теплый лунный свет расскажет, что подобных ей на этом свете лишь малая крупица. Она похожа на лунные слезы. В ней столько же холодного серебряного света, столько же горечи и бесконечной печали, столько же бесподобной изысканности. Котенок хочет лизнуть ее отражение в застывшей ледяной воде, дети бросанием камней и криком добиться хоть какого-нибудь ответа, влюбленные провести ночь под ее чарующим взглядом холодных и бесконечно усталых глаз. Думает ли хоть кто-то, что она не невозможно далека, что она все еще жива, она все еще способна творить, а не быть чьим-то безголосым творением? Скорее всего, нет. Для всех она давно ушла в иной мир, осталась лишь песней про холодную королеву льда.
Ее бледно-персиковые губы, давно не знающие косметики, размыкаются и беззвучно произносят слова той песни, которую придумал он. Тонкая паутинка морщин делает пение эмоционально насыщенным, ведь каждое слово, словно рождает игру теней на лице этой женщины, повидавшей жизнь. Тонкая рука сжимает кружево ворота, раздается тихий хруст инея и не успевшего окрепнуть льда под крепкой хваткой тонких длинных пальцев. Бледно-розовые ногти холодной пластинкой прикасаются к рваному тонкому шраму, покрывающему середину груди. Отметина уродливым краем выползает из-под смятого в кулаке кружевного ворота. Шрам выделяется на орехово-золотистой мягкой коже, словно молоко, вылитое в жасминовый чай. Короткие пряди черных волос с теплым каштановых оттенком лесенкой обрамляют круглое чуть вытянутое к маленькому острому подбородку лицо. Но эта лишь малая часть темных прядей, ведь остальные укрывают теплым пологом покатые плечи, спускаются на спину и обледенелыми хрустальными ярко-белыми кончиками доходят от середины бедра до середины голени. Серебряная паутина стекольных узоров собрала выбивающиеся пряди прически по бокам и крепко сковала на затылке ледяным капканом. Высокая статная фигура, которая сейчас восседала на гладком каменном выступе, символизирующим кресло либо трон. Осанка выдает строгое воспитание аристократической особы: спина прямая и без намеков на смещение позвонков, тонкая, но отнюдь не длинная шея вытянута, позволяя голове смотреть туда, куда ей хочется. Длинные стройные ноги укутаны в несколько юбок и подогнуты, давая возможность заподозрить в сидящей фигуре нереальность, какое-то мифическое очарование, словно эльфийка не сидит на каменном выступе, а парит в центре темного зала, под струей лунного света. Серебристо-желтый поток пробивается сквозь ледяной двадцатисантиметровый слой наста, что служит потолком у этого воздвигнутого в горах Эруны замка. Тусклое сияние озаряет лицо женщины, он капает брызгами холодных, но жутко блестящих драгоценностей, раскиданным замершими каплями по заостренным маленьким ушам, которые не скрываются под волосами. Желто-зеленые глаза, свойственные больше кошкам, нежели человекоподобным существам, с холодной тоской и печалью вглядываются ввысь. Белые ресницы выделяются длинной и густотой подчеркивают форму миндалевидных очей. Высокие скулы, по-детски мягкие и округлые щеки, когда-то на них играл нежный персиковый румянец смущения, а от ослепительной улыбки появлялись ямочки. Сейчас губы стали тоньше и не такие яркие, сейчас и щеки больше не вызывают очевидного желания к ним прикоснуться, сейчас же осталась лишь некоторая мягкость черт. Но года оставили свой отпечаток, паутина морщин тянется от уголков глаз, глубокие впадины обрамляют рот, обрисовывая маленький аккуратный подбородок. Следы времени предатели – выдают мысли, ярко показывают чувства.
Высокий голос отражается от холодных стен, слова жестокой песни о предательстве вальсирует по пустынному помещению, ветер подпевает, бросая горсти снега на голые стены ледяного замка. В пении эльфийки есть красота, но очарование и озорство из него навсегда исчезли. В ее голове давно нет любопытства, оно сменилось на высокомерное наблюдение за всем и вся, на тонкую грань помешательства и провалилось в иллюзию темной ночи, где никто не выживет. Грациозное движение, и хрупкая фигура двинулась прочь из «тронного зала». Под подошвами изящных кожаных сапог хрустели, ломаясь и умирая, тысячи невинных снежинок.
7. Биография:
У эльфов есть легенда о снежной королеве и храбром рыцаре, что смог победить бессердечную леди. Легенда гласит, что королева обольщала юношей и убивала своим льдом и только один король смог противостоять ей. Он позволил ее чарам затуманить разум, он полюбил ее, но в решающий момент вонзил нож в сердце и убил королеву. Такова легенда, но у каждой легенды есть начало.
Леди Вейсмира – снежная королева, последняя из Дома Зимы прекрасная как зимний день и холодная как лед, она архимаг этой древней и вечной стихии, она последняя, кто еще знает, что за секрет хранится в легенде. И правда, история о ледяной королеве куда интересней, чем история женщины, которая хоронила своих возлюбленных. Все они любили ее и всех любила она, но их счастье было хрупким. Первый, пал от рук ее врагов, что пытались убить древний род, а вместе с ним погибла и его семья. Второй певец и бард замерз во льдах, когда пытался доказать ее невиновность, а последний бросил свой род, а род не простил… Трое мужчин, трое несчастных. И лишь четвертый предал ее и убил. Нет, он не разрушил ее сердце, ведь оно уже давно покрылось льдом, он оставил последнюю из рода одну в вечных снегах ее замка. Он сочинил сказку, балладу о том, как король победил королеву, и эльфы поверили песне…
Но у ледяной королевы есть надежда, в руки Весмины попала головоломка судьбы, которая по легенде может переписать историю. Глава дома Зимы верит в легенды, она уверена, что сможет переписать историю и вновь вернуть свой род.
ДЕТСТВО
Дом Зимы. Зима всегда белоснежно прекрасна. Снег мягок и глубок, он напоминает теплое, пахнущее луговыми травами ватное стеганое одеяло, которым мама укрывает на ночь. Солнце делает мир еще прекраснее. Все вокруг преображается под лучами небесного светила: сверкает и меняет форму, мягкое превращается в твердое, рыхлое в скользкое. Дети весело кричат, съезжая с высокой ледяной горки. Братья и сестры постарше с помощью магии обкидывают друг друга снежками. Вейсмира, распахнув свои объятья, несется к матери. Девочку трясет от стужи.
— Мам, мама, мам?! Почему мне нельзя одеть кофту?
Глаза матери нежно-голубые, близки к серому, словно мудрая кора старого дерева, которое растет по ту сторону гор. Дуб огромен, его корявые ветви перечеркивают кляксами небо. Что он видел? Что он знал? Что он никому не расскажет? Откуда в нем столько мудрости, как и в материнских глазах?
— Вейс, милая, зима – часть тебя и меня, прими ее и тебе станет теплее, чем если бы надела сто шуб. И все же мы давно гуляем, пора домой, иначе не выспимся, и будет нехорошо. Дети! Домой!
Улыбка на родном лице – ласковей, чем луна. Легкий хлопок маленьких ладоней, Вейс повторяет действия матери. Взрослые смеются, малышня протестует, Вейс смотрит по сторонам – она счастлива.
ОТРОЧЕСТВО
Белоснежный замок выглядывает сверкающим куполом из-за вершин гор Эруны. Его не так-то просто покорить. Его стены скользкие, зубцы башен острее ножа, его охраняет суровая зима, оберегает леденящий холод. Тонкая фигурка осторожными шагами вспарывает небольшие участки крыши самой высокой башни. Запас магических сил на исходе, снизу что-то кричат.
Пусть знает, как со мной спорить! Я смогу! Я смогла! Вот так-то братишка! А чего стоишь ты?!
Юная эльфийка до звания девушки ей еще очень далеко, но мастером магии воды она уже стала. Легкое платье развивается по ветру – синий флаг победы. Короткие волосы лезут в глаза и в рот, как всегда выбились из-под заколки. Руки с обгрызанными ногтями цепко схватили тонкий шпиль. Вздох, глубокий вдох, в молоденькой головке уже рождается песнь:
«Лунный свет заливает вершины
Мной покорена одна из них
Небеса – заложники звездной паутины
Станут свидетелями побед моих
Знаешь, ты ведь мог бы быть со мною
И стоять сейчас от счастья светясь,
Но ты предпочел пойти дорогою другою….»
Песня сложилась на мрачный мотив, звонкий девчоночий голос разлил ее по гладкой полости ввысь. Эта песенка была популярна некоторое время и в определенных кругах. Странные предрассудки судьбы – одним она дает талант и все его боготворят, других же талант губит. Вейсмира одна из наследников, магия давалась ей легко и непринужденно, а рифмы и рассказы, что вырывались из ее уст, родственники старались держать в кругу семьи. Ведь все творчество юной эльфийки отдавало древним ужасом, смертью и смрадом страха. Тайна творчества наследницы сделало ее труды столь желанными для определенной аудитории читателей, что иногда гонорары превышали среднемесячный доход всей семьи сказителей.
«… и смерть будет твоею супругой»
- Вейс! Немедленно спускайся, негодная девчонка!
Ой! Отец!
ЮНОСТЬ
Ползает. По мне кто-то ползает. Ме-ме-мерзость.
Запах свежей земли наполнил легкие. Руки все в коричневых разводах, под ногтями черная грязь, которую придется долго и упорно отмывать неделями. Платье разорвано и рваными обрывками едва закрывает колени, волосы сбились в колтуны. А ведь Вейсмира так за ними ухаживала, старалась отрастить до талии – теперь труды насмарку, придется обстричь под корень. Но сейчас мысли крутятся возле «мерзость» и «бежать, как только стемнеет». Эльфийка не знает направления, но это и не важно, ей надо спастись самой и не дать исчезнуть своему Дому Зимы. За ней устремилась погоня, но лучше уж так, чем быть заложницей солнечной Эларии и ее высоких мудрых деревьев, что прямо реют презрением и величием на всякого, посмевшего войти в священный лес. Она еще не знает, насколько полюбит этот лес и Его.
ЛЮБОВЬ.
Две маленьких темных ступни и две молочно-белых побольше, но не менее изящных. Смех. Парень и девушка лежат на эльфийском лугу под лучами заходящего дневного светила. Они вытянули вверх ноги, подставляя пятки под теплую щекотку осеннего солнца. Оба в мужских штанах и широких мужских рубахах, и с короткими стрижками, и с веселыми влюбленными глазами, и с заостренными ушами. Он говорит, обнимая ее и прерывая пяточные солнечные ванны:
— Видела дерево за моим домом? Оно еще очень маленькое и хрупкое, прямо как и ты. Я еще посадил как раз в тот вечер, когда встретил тебя. Это твое дерево – ореховое. Вырастет стройным и гладким с пышными листьями, будет плодоносить. Я научу тебя делать ореховое варенье, сладкоежка.
Она крепко обнимает его за шею. Хвойная листва, повинуясь ветру, влетает в синее чистое небо, прямо, как его глаза…
— Беги,— шепот, срывается на булькающие звуки, они предвещают смерть. Его смерть.
Она несется со всех ног прочь от него. Куда? Вейс не видит, слезы застилают глаза, живот болит, и болит, и болит. Она очнулась от холода, боль была свидетельницей. У нее не будет ребенка, никогда, у них его не будет, их больше нет. Кажется, она ненавидит легенды, кажется, она ненавидит весь мир и себя. Она хочет домой, к маме, прижаться к теплой груди и зареветь во все горло, как в детстве, когда брат ее обижал. Но теперь ее обижает вовсе не брат, а собственный народ, да и не обижает, каждый эльф хочет ее убить. Всего лишь за награду, всего лишь за какие-то жалкие несколько монет наемники разрушили ее новую жизнь в один короткий миг. Вейс не хочет мстить, она хочет умереть.
ЗРЕЛОСТЬ
Оборванка, шатаясь, приближается к заброшенной всеми территории в горах Эруны. Ее глаза помнят, как раньше здесь были смех и веселье, как воздвигались высокие ледяные замки, сказочные мосты и волшебные катки, как дети, еще не умея стоять, уже учились ездить по льду. Как мама говорила, что зима – это часть здешних эльфов. Позади неслышно подкрался низший аэри, но что он мог против озлобленного высшего мага Зимы? Сколько лет прошло с тех веселых пор? Достаточно, чтобы больше не чувствовать холод и воздвигнуть свой собственный замок, подвластный единственной снежной королеве. Всеми преданной и всеми забытой.
ПЕЧАТЬ ОДИНОЧЕСТВА:
1. Память
Рука устала исписывать страницы. Замок веет свежестью, в воздухе витает неповторимый запах весны. Вопреки всему Вейсмира рада ее пришествию в наш мир. Эльфийка за все года не смогла полюбить лишь одно время года – осень. Опадающие листья рождают ассоциации со смертью и вечным прощанием, как будто больше ничего не будет – конец всему без намека на продолжения. Запись в бесконечном дневнике: «Позади гор есть луг, где цветут цветы глубокой ночью, там есть ручей, но нет меня. У меня же есть лишь воспоминания.»
Память листает страницы ушедших дней, одни бесконечны потери. Встреча со смешным певцом и балагуром, он любил выпить, он не ценил своей жизни, он так не узнал, что смертен и потому очаровательно красив, не обремененный остроухими ушами и извечной склонности к презрению и высокомерию. Вейсмира же узнала, что холод и равнодушие способны убить слабых, но ее уже давно ничего не трогает, наверное, она сильная. С ним было тепло и уютно, скорее, удобно, нежели как-нибудь еще. Этот краткий светоч доброты помог вернуть веру в мир и в себя, помог рассеять туман гнева и печали, но огонь погас, унося с собой краткий миг душевного спокойствия и смирения. После менестреля Вейс стала несколько иной, более холодной и равнодушной, она любовалась ветрами и слушала музыку природы, она голышом ходила под солнцем и лечебными лесными травами омывала свое тело. Она перестала быть нимфой, всегда легкой и склонной к эмоциональным всплескам, Вейс превратилась в женщину, а заодно и в ведьму (от слова «ведать — знать»), нежели в волшебницу. [здесь же см. отрывок Артефакт]
Затем по кирпичику достраивая свой драгоценный и прекрасный замок, Вейсмира смеялась под лунным светом, слушая невнятный лепет молодого эльфа. Он рассказывал, что она королева льда и давно о ней гласят легенды.
— Мой молодой мальчик, я та, которая пишет сказки, но не та, про которую их сочиняют. Ты перепутал рассказ с писателем.
От ее смеха, стены круглого зала испускали из себя небольшие ромбовидные комочки льда и плавали, будто в невесомости, отсвечивая серебряные лучи в разные стороны. Она запомнила и познала красоту, даже когда она лишилась своего юного собеседника, ее память услужливо рисовала витражи и горячечные слова, сказанные им в порыве чувств. Это было неловко ему и смешно ей, это было больно ему и приятно ей, это было смущающе ему и очаровательно ей. Это было сложно, от того столько красиво и немного порочно. Например, в конце, когда она облизывала его руки, стараясь убрать с ним кровь, стараясь оживить его бездыханное тело… среди его хладных родственников, что так неосторожно предъявили свои претензии архимагу и женщине, сумевшей еще раз полюбить.
2. Опыт
Так чему же научила ее Любовь? Только ли одиночеству страданию и гневу от бессилия что-либо изменить? Нет. Женщина меняется не с возрастом, она меняется с мужчиной.
Самая слепая и откровенная, что бывает лишь раз в жизни – такая первая любовь научила девушку ценить и любить окружающий мир. Когда стены счастья обрушились под натиском жестокой судьбы, Вейс вынесла урок – дорожить каждым мигом рядом с любимыми, оберегать их и поддерживать, как бы ни было трудно самой и ни в коем случае не бросать. Она вынесла боль, она вынесла страх, она вынесла жизнь, но не уберегла ничего из этого. Вейсмира оказалась сломлена, а ее клан на грани уничтожения. Она познала гнев и злобу, так же как познавала до этого лес Эларии, целебные травы и распознавание сторон света, так же как до этого возлюбленный обучал ее искусству готовить и прибираться. Ее жизнью стала память, счастьем – забвенье.
Второй опыт пришел неожиданно со спутником, бредущим в одну сторону, до покинутого Вейсмирой давным-давно родного дома. Она познала человечность. Покорность и смирение, готовность ждать хоть вечность. Он же познал страдания от ее равнодушия и озлобленности, от ее холодного цинизма и нежелания меняться. Но под напором невиданной до этого теплоты и доброты, даже Вейс растаяла. Река слез, вытекающее навзрыд горе и крепкие надежные плечи. Вот только она не уберегла и его. Чувство вины за его потерю терзают, а воспоминания о нем мучают. Она была жестока с ним. Когда Мина изменилась, стало уже слишком поздно.
На третий раз в ее печальные желто-зеленые глаза поселилась мудрость и готовность восхищаться окружающим, что так не типично вечной эльфийской скуке и занудству. Третий избранник был слишком молод, чтобы стать «навсегда», слишком горяч, чтобы не затронуть кусочки льда в сердце. С ним Вейс познала наслаждение «сегодня», не думая об извечном «завтра». Эльфийка поняла и запомнила красоту, как жизни, так и смерти. Ярко красные разводы от крови убивших и убитых видоизменены в хрустально-ледяные паучьи лилии, что приветственно кивают под напором холодного ветра каждому, всяк сюда входящему, в фойе холодного замка.
3. Предательство
Он пришел из страны мести, он обрекал ее на медленные танцы, дурманящие разум бокалы вина, он был груб и ненасытен во всем, он был жесток, он почти стал убийцей, но предпочел остаться Вором. Если и было еще что-то, что Вейс пыталась сберечь и улучшить, так это свое мастерство письма. Она выбиралась из замка и отправлялась в путешествия, чтобы найти «историю», она собирала рассказы странников и делилась своими, она легкими шагами покоряла ужасные места и стремилась к устрашающим опасностям. Пыталась найти необычное и таинственное, чем навсегда пронизан Сайрон и частенько выбиралась из передряг чуть жива. Заметки в многочисленных дневниках были той ее частью, что отодвигала мучавший многих вопрос: «А зачем я в этом мире создан? И ради чего существую?»
Другими словами это давешнее умение и наследное ремесло спасали от неминуемого самоубийства.
И понабился лишь один эльф, который умудрился растоптать даже эту ее сокровенную часть.
— Стой! Ты же пожалеешь об этом! Что ты станешь делать с «легендами», они не для простых ушей! Стой! Не делай этого! Ты же не знаешь, на что обрекаешь всякого, взявшего в руки хоть один клочок этих записей!
Тонкие пальцы хватают вырывающиеся руки, хотят вцепиться в подол теплой куртки, лишь бы остановить. Вейс и не думает применять силу против того, кого она считает другом. Но «друг» делает резкий поворот, уклоняется от ее запястий и легким движением вгоняет острый осколок льда ей в грудь. Плоть рвется, как мягкая ткань под ножницами, мгновение и что-то теплое стекает на живот. Горло сдавило, больше не получалось издать ни звука, в глазах стремительно сгущались сумерки. Боли еще не было, лишь глубоко-обморочный шок, сопровождающийся ступором.
— Ну и что? Ты сейчас чувствуешь себя так же, как многочисленные герои твоих книжек? Приятно, правда? — почувствовать себя героем своих собственных превосходных произведений. Знаешь, в чем состоит весь смысл этого нашего фарса с дружбой? Мне нужны деньги и слава. А ты лишь отброс давно минувших дней. Тебя не убили до сих пор лишь только потому, что ты давно уже никому не интересна. О тебе и твоем клане забыли. Хватит придумывать уже глупые песни, дура. Умри! Уйди спокойно в мир иной! Я тебя не предаю, я делаю тебе одолжение. Будь благодарна, милая моя белочка!
Смех прозвучал трубным воем на все лады – Вейс потеряла сознание. Когда она очнулась, свидетельницей стала боль.
Жаль, что у него не получилось убить меня. Жаль, что я теперь убью его.
Чтобы оправиться от ран и остудить обиду ушло несколько лет, но что года для эльфа?! Когда же Вейсмира решилась на приветственный прием лучшему другу, тот уже погиб. Стало горько, но не настолько, чтобы не попытаться сгубить его оставшийся в живых клан.
СЕЙЧАС...
Книга раскрыта-распята, на желто-коричневой странице перо выводит древнеэльфийские слова давно позабытой легенды. Теперь она трактуется иначе. Возможно скоро многое перестанет быть таким добрым и прекрасным, как того хотели в прошлом.
«И Тьма покрыла Свет.»
АРТЕФАКТ.Головоломка судьбы
В пещере, созданной холодными серыми глыбами твердого камня и светло-желтой прослойке из рассыпчатой горной породы, где зеленовато-голубые сталактиты испускают тусклый мерцающий свет, там под толщей магического льда остался лежать человек, точнее, его хладное тело. Руки дрожали, колдовать было больно, как морально, так и физически. Зеленовато-синие вены обвили запястья, поднялись к локтям, на шее вздулась жилка и замелькала под тонкой медовой кожей. В висках стучало, голова кружилась и темнело в глазах. Но толстый слой льда покрывшего человека получился красивой формы, сочлененной из шестигранников, словно ячейка из пчелиного улья. Еще один мерцающий сталактит, лучше б его никогда не было. Болезнь сломила человека стремительно и нелепо, Вейс пыталась ему помочь, как могла, но судьба выводит свои планы, не спрашивая о наших желаниях. Вейсмира брела, не разбирая дороги, упала и заснула.
Сознание всплывало, выкидывая эльфийку на берег реальности. Веселые голоса рядом, заботливые руки кладут на лоб тряпку, смоченную в теплом травяном растворе, одиноко тренькает гитарная струна, какой-то мальчик носится с негромким визгом и смехом, его в шутку пытаются угомонить. Говор странный, половина слов для Вейс незнакома и смешивается в "кашу". Она медленно размыкает глаза, в этот момент желудок издает жалобный стон, взывая к жалости окружающих. Щеки краснеют, приобретая пунцово-персиковый оттенок, что подчеркивает воспаленные глаза. Миловидная женщина рядом нежным движением ласковой морщинистой руки прерывает попытки резко подняться, ее глубокий грудной голос звучит, как сладкая песнь.От незнакомки пахнет дорожной пылью и еще чем-то столь родным — так пахнут все женщины, что зовутся "Матерью", именно с большой буквы:
— Тише, девочка, тише. Ты чуть не отбросила свое тело, еще бы чуть-чуть и пришлось бы хоронить.
Вейс накормили и напоили, она снова провалилась в лечебный сон.
Прошло три дня. Эльфийка играла с мальчиком в догонялки. Он обижался, что не может ее поймать, она весело хватала его в объятья и кружила, щекотала и смеялась вместе с ним. Где-то в глубине души росла стена плача — у нее никогда не будет своих детей. Женщина-целительница, что выходила ее, говорила, что с нынешнем уровнем магического знания вылечить можно практически все. Вот только Мина... Эльфийка никогда не забудет свою первую и навсегда единственную любовь, его небесные глаза, молочную кожу, солнечные длинные локоны, красивую улыбку. Мира поделилась с целительницей своей историей про лес и про любовь, про то, что у нее больше нет семьи. Рассказ закончился, сумерки сменились темной ночью — луна нехотя выглядывала из-под тяжелой занавеси туч. Стало как-то легче. С этим разношерстным составом странников все было легко и весело. Какой-то забавный парадокс: ведь дни, напротив, погружены в тяжелую работу. Женщины варят еду и питье, занимаются чисткой вещей и по мере возможности стиркой. Мужчины сбором дров и добычей пропитания. Делать все надо быстро, ведь остановки кратковременны, а дорога нескончаема. По ночам идет смена караула. Шайка остерегается людей с оружием и военных. Все-таки основной доход бродяг — это контрабанда ингредиентов для различных зелий. Вейс догадывается, что, скорее всего, это составные части популярных наркотических веществ, но данный аспект ей безразличен. Она сама не заметила, как влилась в эту разношерстную стаю. Человеческая женщина-целительница, мужчина-аэри, мужчина-драган, женщина -драган (пара), мальчик — сумрачный эльф. Никто не говорил о прошлом, оно незабываемой болью застыло в глазах. Целительницу все называли просто "Мать". Она знала про каждого из своей стаи, она давала поручения и распоряжалась делами. Ей было около пятидесяти лет, но все ее слушались и уважали, как старшую. У всех была своя роль, все были в одной связке.
— А что будет, если однажды тебя не станет, мам?
— Стая выберет нового вожака и продолжит путь. Все в этом мире заменимо, даже такая исключительная и неповторимая я.
— А кого бы ты назначила вместо себя?
— Вообще этот вопрос неприятно слышать. Я еще ого-го-го! Чего это ты меня спроваживаешь раньше времени, мерзопакостная девчонка!
Ловкие руки целительницы отыскали нужные точки на теле эльфийки, и Вейс уже изгибалась и от щекотки, как змея на сковороде.
— Прости. Я просто так часто сталкивалась со смертью, мам, что хочу хоть что-то узнать про течение жизни.
— Ты же маг воды, кто, как ни ты, знаешь все о течении. Жизнь — это широкая река, особым кажется, что она бурная, мне же она видится размеренной и неуклонной. Не станет меня, появится кто-то другой, так же случится и с тобой. Не зацикливайся на том, что ты последняя из рода. Однажды твоя легенда приглянется одному из малышей, никто и не заметит, а клан ледяных эльфов снова построит новый дом или заселится в построенный тобой.
— Мной?
— Ну конечно, девочка. Ты навсегда часть нашей стаи, но у тебя своя дорога. Я видела, как твоя рука ищет письменные принадлежности, я слышала твои рассказы вечерами, наблюдая за искрами потухающего костра. Ты можешь бежать от жизни, но ты в нее погружена с рождения. Твой талант не скроешь, пусть даже это и мрачные россказни, от которых у мальчишки волосы встают дыбом. Береги себя, девочка.
Прошло около трех лет. Два дня назад похоронили Мать по людским обрядам. Малыш начал проявлять серьезность и разумность, драганы ждут пополнения, аэри встал во главе стаи, к ним присоединились недавно отец (человек) с сыном (полукровка). Угрюмые и неразговорчивые поначалу, они уже начали приживаться и легко осваивать местные порядки. Траура не было, слез тоже. Женщине сколотили гроб из грубых досок, Вейс украсила ложе цветами, переодела покойницу в нарядные одеяния, укрыла ноги ярким полотнищем. Все как-то старались не смотреть друг на друга. Над гробом не было прощальных речей, он наскоро сколоченный постоял около двух часов, а затем время прощания кончилось. Тело погрузилось в могилу и там осталось навеки. Странники продолжили путь. Вейсмира уморилась за последние два дня, она вообще легко уставала физически, а теперь же на нее навалилась и моральная тяжесть. Она не показывала виду, поддерживала, как могла Малыша, за два года он вытянулся лишь на несколько сантиметров и остался все таким же ребенком. Он старался быть, как все, но Вейс оберегала его и дала понять однокашникам, что не следует нагружать ребенка сейчас работой, от безделья он помогал ей. Они шутили и смеялись, словно спешили утопить свое горе в повседневных заботах и несложных забавных стишках. Второй день Вейс не спала, ничего не хотелось, голова болела, желудок сводило судорогой. Она не услышала, как к ней подошел Демон.
— Эйс?
— Да?— она вздрогнула и оглянулась. Демон был замкнутым и молчаливым, но помогал каждому и трудился вместе со всеми. Он отличался от своих собратьев аэри полным отсутствием высокомерия к прочим расам. За это, а также отзывчивость и огромную доброту его и любили, за силу — уважали, за ум — слушались. Демон протянул ей что-то.
— Возьми. Это теперь твое. Мать давно хотела передать тебе, она думала, что когда ты от нас уйдешь, отдаст. Оставь Малыша — ему семья нужна. Я позабочусь. Удачи, Вейсмира.
— Как ты..понял.
Вейс не успела закончить вопрос, Демон зашагал обратно к лагерю, подняв на прощание ладонь и резко ее опустив. Она действительно могла на него положиться, таковы были его темные грустные глаза. В руке эльфийка держала деревянный кубик-коробку, в ней находилось что-то еще. Что это и для чего надо, Вейсмира узнала гораздо позже.
Прощай, Малыш. Я буду скучать по всем.
8. Характер:
- Быть может, мне стоит тебя бояться?
Вейсмира недоумевающе взглянула на любовника. Он улыбнулся, нагло, немного насмешливо, становясь неотразимым. «Пусть и человек, но что-то в нем есть. Какая-то завораживающая притягательность,» - улыбка расцвела на лице эльфийки. Она любила все красивое, как сорока блестящее. Мужчина продолжил:
- Есть легенда, что коварная ледяная королева убивает мужчин, посмевших посетить ее замок и разделить постель. Ну так что? Заморозишь меня? Или просто убьешь?
Внимательность во взгляде сменилась на печаль. Вэйсмира грустно вздохнула и покинула ложе, застеленное белоснежными мехами. Она подошла к окну, обнаженная, но совершенно не ощущающая холода. Мужчина повернулся, скользя взглядом по ее телу, все еще подтянутому и стройному. Округлые бедра, чуть выдающиеся вперед тазовые кости, маленький животик, тонкая талия, тяжелые груди, две выпирающие ключицы, нежные руки, круглая, подтянутая попа, идеальной формы, изящные ровные ножки.
- Да! Должен признать ты восхитительна. Но это лишь обертка, так что у тебя внутри?
- Ты хочешь знать, какая я? Зачем это тебе? Мы не будем вместе, ты же сам это знаешь.
- И все-таки.
Она оглянулась, бросила на него заинтересованный взгляд и начала рассказ, смотря в окно:
- Основная моя черта – спокойствие. Я почти двести лет не покидаю своего дворца, иногда я блуждаю в окрестностях, но часто натыкаюсь на обледенелые скалы и возвращаюсь обратно. В мире осталось немного вещей, способных заинтересовать меня. Где-то я слышала, что тоска – это болезнь долгожителей: мы много чего повидали и потому нам чертовски скучно. Хочется верить, что я ею не страдаю. Что ж… Наверняка я целеустремленная. Хотя, идnи к своей мечте по головам и достигать поставленных задач любыми средствами я не способна. Скорее, тут подходит определение, что я не забываю о своих планам, но не спешу с их реализацией. Еще одно мое свойство – интуиция. Иногда я могу предугадать развитие событий, либо догадаться о чувствах, что ко мне испытывают.
Вэйс взглянула с грустью на мужчину, что теперь смотрел в окно, сидя на краю кровати. Она понимала, что это прощальная ночь, утром он покинет ее дворец. Расстраивалась ли она по этому поводу? Конечно. Но удерживать не собиралась. Между ними была страсть, привязанность, симпатия к друг другу, уважение, но не любовь. Не та любовь, ради которой забывают обо всем на свете. Эйс такую любовь знала и помнила, а он еще не испытал.
- А как ты относишься ко мне? К нашим отношениям? Веришь ли ты в любовь, Мина?
- Да, милый. Но я тебя не люблю, не так, как ты бы этого хотел. И ты сегодня уйдешь.
Это не было скандалом, просто констатация факта. Но мужчина был молод и горяч. Его глаза замерцали от ярости, он пытался оправдаться. Больше походило на театр, но эльфийка любовалась – когда еще представиться возможность:
- Мина, послушай! Ты веселая и хозяйственная. Пусть один раз, но ты приготовила по-настоящему вкусный ужин, в замке нет слуг, но везде чистота и порядок. Твои книги, на которых ты помешена, ровными рядами покрывают стеллажи в библиотеке. Ты очень послушная, и мне нравиться, то чувство спокойствия, что появляется рядом с тобой. Ты мила, ласкова, добра и нежна. И все эти слухи о жестокости… Ужасы лишь в твоих книгах и твоем прошлом. Хоть ты об этом никогда и не рассказываешь. Я знаю, ты всегда стремишься поступать правильно. Ты заботливая и легка в общении. Как будто у тебя не существует проблем. Ты прекрасна, как будто всегда выступаешь. Каждая деталь в твоем гардеробе, окружении гармонична. Я все пытаюсь понять: неужели это просто картинка, Мира? Неужели я ошибался насчет тебя? Почему ты так холодна со мной? Почему не хочешь покинуть эти стены, выстроенные из твоего одиночества? Пойдем со мной, Мина. Мы будем счастливы. Вдали от Эларии. Никто не посмеет тебя обидеть, я не позволю.
Он взял ее за плечи, просящим взглядом прожигая, пальцы впивались в нежную кожу.
- Нет.
Мужчина встряхнул ее:
- Ты сама не понимаешь, что с тобой здесь происходит. Ты не замечаешь, как сходишь с ума! Иногда застываешь, глядя в никуда, как статуя, и блаженная улыбка расползается. Стоит мне произнести слово в слух после недолгого молчания, вздрагиваешь. А они говоришь, но смысла в твоих словах нет. Они вроде правильно расставлены, но о чем ты говоришь, я не пойму!*
Он снова встряхнул ее, вглядываясь, стремясь заметить в ней страх, слезы – но наткнулся лишь на безразличие:
- Ну и оставайся среди своих статуй-соплеменников, что воздвигаешь каждый день в саду! Играй с ними в свои горячо любимые снежки! Ведь книги ты писать уже не можешь! Вчера выкинула какую-то бредятину. А твои приступы неуправляемой истерии и странные танцы в вихре твоей магии – конечно, красиво, но это… Страшно видеть, нормальному человеку!
Он оттолкнул ее и, собрав разбросанную одежду, вышел из покоев, чтобы больше никогда не возвращаться. Они были очень разными, но было и общее качество – после продолжительных раздумий своих решений они не меняли.
• Шизофазия. Галлюцинации. Осколок сохранил молодость и избавил от старческого слабоумия, но все мы смертны. Психические расстройства – следствие реального возврата, ну и отсутствие общения.
9. Инвентарь:
В горах Эруны, среди заснеженных вершин скрыт замок изо льда, что стройными шпилями, сверкающими на солнце, пронзает пушистые белые облака. В нем всего пять комнат. Широкая лестница, за ней огромные двустворчатые двери, что никогда не бывают закрыты. Они охраняют вход в круглый зал, где расположен лишь каменный выступ, символизирующий трон. Полукруглые лестницы и витражи украшают стены. Всего восемь лестниц, каждые две ведут к двери, за которой располагается по комнате с одним окном. Спальня, где стоит кровать, заваленная пушистыми белыми мехами. Гардеробная с зеркалом и аккуратно висящими льняными исподними рубашками и белыми платьями. Хозяйка замка предпочитает белый цвет и серебряные геометрические рисунки на лифе и по краям боковых разрезов. Также имеется три пары мягких кожаных сапог до колен на плоской подошве. Кладовая с замороженными всяческими припасами, закрутками, заготовками, также здесь присутствуют средства для приготовления пищи (кухонная утварь, огниво и так далее). И библиотека, по стенам которой стоят стеллажи с книгами, по середине рабочий стол со стулом. На поверхности стола находятся чернильница, перо, раскрытая незаполненная книга и кубик-головоломка.
| Название: Головоломка судьбы |
10. Способности и навыки:
Оружием не владеет.
Великий Архимаг магии воды.
Ментальная магия - уровень ученик.
Магические способности, характерные только для Вейсмины.
1. Книги с ужасными историями. Сто штук. Для дальнейшего использования воспользуемся плагиатом, поскольку создать все эти истории затруднительно, рассказы Стивена Кинга, стилизованные под мир Сайрон (использование рас, мистическая подоплека — магические особенности героев).
Главное: любой представитель Сайрона, не защищенный магически, читая книгу, в буквальном смысле холодеет от ужаса. Дочитывая последнюю страницу, читатель умирает от переохлаждения. Пока книга не дочитана, читателя можно спасти, но мысли о книге не будут покидать в течении пяти дней. Взяв книгу в руки второй раз, читатель обречен.
2. Не чувствует холода. Приучали с самого детства. (а эту можно?)
Чтение: староэльфийский, общее наречие.
Письмо: староэльфийский, общее наречие.
Медицина: оказание первой помощи.
Артефакторика: определение наличия или отсутствия магических свойств у предмета.
Этикет.
Убирается, готовит, стирает, сумеет выжить в походных условиях.
11. Связь с вами:
ЛС, господа.
12. Цель персонажа в игре:
Героически помереть. Сдохнуть, даааа 
13. Предпочтения игрока:
Квестовая ветка, полностью на мне, без ГМ. Итого - если можно, полностью поставить меня в курс задуманного, насчет артефакта и его действия. Плюс - кто уничтожил Дом Зимы и почему. Если же этого нельзя позволить, то введение персонажа (ГМ), который и расскажет все тайны прошлого, хотя за 2200 лет можно было до всего и уразуметь. По завершению отыгрыша Вэйсмира умирает, артефакт по желанию Создателя либо разрушается, либо передается игроку. + книги ужасов. Кол-во игроков без Эйс - два, включая ГМ, если он все-таки будет.
И размер постов, господа! Давайте не три слова, а! Примерно от 2000 символов.
Задумка:
Эйс описывает события своей жизни в книге. Дойдя до места, которое хочет изменить, вытаскивает палочку из головоломки. Вот тут и происходит вторжение в ее обиталище чужаков, которым и предстоит, помешать ей. Уговорить, убить, сразиться, отравить. Изнасиловать, линчевать.
14. Ваши пожелания по судьбе персонажа в случае Вашего ухода (возможность передачи другому игроку):
Никаких. Своего перса убью сама!
Отредактировано Эйс (06.11.2017 13:58)
