Шаги эльфа раздавались эхом по пустынным коридорам подземных коридоров Эльрата, и никого ведь не было рядом, но если бы и сопровождали, могли бы точно понять, что монарх не был настроен отвлекаться на второстепенные вопросы или отвлекаться от своей цели. Хотя, что могло быть в таком случае второстепенным вопросом? – все познается в сравнении, по крайней мере, большинство дел в бумажной работе и рядом не стояли с тем, что день назад ему под ребра просунули клинок и с таким призрением, которое было смешано с отвагой. Кварион не был глупым, ведь однажды его уже пытались убить, в том самом турнире, который был устроен в честь его коронации, где участие принимал и сам правитель. Но каждый пытается при случае, урвать себе кусок пожирнее – такова была политика эльфов, однако попытки попытками, а тогда молодой эльф чуть было не лишился жизни от рук засланного убийцы, под видом участника соревнований. С тех самых пор, эльф всегда использовал магический щит, что бы больше не рисковать, возможно, то была паранойя? – быть может, но браться за дела, которые он не доверял исполнять подчиненным, все же не пренебрегал, даже напротив, многие предостерегали короля, что такой подход к решению проблем успеха в будущем не принесет. Новость о произошедшем в саду разлетелась среди знати как лесной пожар, однако любые комментарии так никто и не смог получить от эльфа, даже больше, пока шли допросы пленницы, никому не было дозволено показываться к ней. Охрана была ясно инструктирована, никто не должен знать в каких камерах находится убийца, кто допрашивает и какие сведения узнаны. За эти дни странно и подозрительно притаилась королева Нимиэль, коронованный даже не пересекался с нею нигде – странно, как правило, она сама находила эльфа, знала, где искать, и высказывала свои мысли по одним вопросам или другим проблемам. Чем был вызван к ней интерес у убийц, даже больше что сеяло неясность – одной убийцы, которая думала разнести, в дребезги знать, убийством королевы, какой смысл нестись по всей Эларии, что бы ценной своей жизни достигнуть этой цели? Вопросы-вопросы, их было больше чем ответов, но благо, что удалось ухватиться за эту нить и оставить несчастную живой.
Кварион приблизился к одной из дверей, где вахту несли три солдата гвардии, увидев монарха, они отсалютовали и дали пройти, открыв дверь. Войдя, сразу бросился на вид запах крови, царящий в помещении, два стола посреди камеры, где лежали отчеты по допросам, проходившим ранее на одном, и инструменты, помогающие проводить допросы на другом. Несколько пыточных орудий вдоль стены, напротив входа, и прикованная к стене по рукам и ногам цепями несчастная, которой, казалось, лучше было бы умереть, чем попасть в эти места, из которых еще никто не выбирался живым. На столе стояли и горели дюжина свечей, потому пленницу можно было разглядеть, в основных чертах, без подробностей, и то к лучшему – одежда с нее была сорвана, кроме той, что прикрывала естественные прелести женского тела. На теле были заметны слабые следы гематомы от ударов, местами надрезы от кинжалов – положение было у нее, сказать мягко, не завидное. Любой, кто увидел бы, на что обрек ее монарх, сразу бы подумал, что к светлым эльфам он не имеет вообще никакого отношения, потому как это была жуткая картина. Был виден подчерк дознавателя, который происходил от темных семей, но подобными изощренностями служил короне, хотя Кварион с большим удовольствием отдал бы убийцу-неудачницу в руки Эарэль, у той был тонкий вкус к пыткам, но эльф уже отправил ее тайно на поиски второй половины посоха. Пришлось обратиться к палачу, который работал с обычными узниками, мяснику, который не различал, когда жертва погибала от пыток, сходя сума, и любил продолжать мучать уже мертвое тело. Тюремщик как раз сидел за тем столом, на котором можно было разглядеть его «инструменты для разговора». Видя короля, он поднялся и тоже отсалютовал, но Кварион сюда не за почестями пришел, - «Вэон, она сейчас способна говорить?», - сразу перешел к делу прибывший. «Ваше Величество, какой приятный сюрприз, что вы появились здесь, а наша гостья буквально за последние полдня без сознания. Но не волнуйтесь, есть метод, который уже помогал, проходите, присаживайтесь!», - дознаватель указал монарху на стул за соседним столом, где лежали документы и протоколы допросов. Сам же Вэон набрал ведро ледяной воды, она была из подземных источников, почти ледяная и одним взмахом рук окатил ею преступницу, и по телу несчастной сразу же прошла дрожь, - «она готова, господин». Кварион внимательно осматривал охотницу, в таком положении она не представляла собой угрозы, сказать прямо – она не представляла из себя вообще ничего и только Логос знал, почему она еще жива, обычно казнили в Эларии и за меньшее. «До того, как я начну задавать тебе вопросы, на которые ты вынуждена, будешь дать мне ответы, я даю тебе возможность рассказать все самой, это облегчит твою участь, обещаю, насколько это лишь возможно, и так, я слушаю», - обратился Кварион к разбитой узнице.

Правитель эльфов не был частым гостем на подобных мероприятиях,  признаться честно, если бы не клинок с такой наглостью и вероломством, пущенным ему в ребра, и в жизни бы не показался здесь. Кварион и к Эарэль не так уж часто наведывался, как того требовали дела, но вот за пытками он наблюдать не сильно хотел, не говоря уже о том, что бы принимать в них участие, но как говорят люди, аппетит приходит во время еды. Пока что же был только повод сделать во всем виноватым Вэона, который, видимо, перебрал с методами, - «Ты сказал, готова? Да она языком едва ли шевелит, будто бы ей зубы повыбивали. Я предупреждаю тебя, если не будет нужной мне информации», - Кварион говорил очень серьезно, и было видно, что правитель не шутил, даже сарказма не было в его тоне, - «Ты займешь ее место, сам, лично! Делай с ней, что хочешь, но приведи ее в чувства, способные к разговору».
Приказ был отдан, а Вэон не подозревал, что допустит подобный промах, обычно до этого случая, всегда все шло по плану, но эта охотница отличалась от других узниц. Было такое чувство, что она находиться под психотропными препаратами, хотя кроме мочегонных напитков ее ничем не поили, опять же, действовать и решать, нужно было как можно быстрее, что бы ни разозлись монарха. Единственное на что еще решился король, так это подал дознавателю знак рукой, что бы тот отошел в сторону от пленницы и сам подошел вплотную к ней. Прошла минута, пока Кварион рассматривал вблизи ее ссадины и синяки на лице, схватив ее крепко ладонью за обе щеки, повернул ее голову сначала в одну сторону, потом в другую, рассматривая виски, а после отпустил, и ее голова снова повисла, издавая неясные фразы.  «Голову не трогать, зубы не выбивать, губы не резать, нос не ломать, а не то еще мозги ей выбьешь», - дополнил требования король и снова сел за тот стол, пытаясь найти отчет ее последних пыток. Вэон, тем самым временем, решив не испытывать удачу, учитывая требования повелителя, взял орудие пыток со стола и направился к узнице.

Правитель Эларии продолжал наблюдать за происходящим, как бы со стороны, понимая, что он есть прямым участником всего происходящего. Здесь, в темницах дворца, узники редко выживали, а если и везло, то оставались калеками, как бы страшно это не звучало, но красивые и бравые легенды о волшебном народе, имели, как и медаль, вторую сторону. Сторону, что оставалась всегда в тени от посторонних глаз, и под большим вопросом всегда оставался тот момент, как на нее отреагируют окружающие, если бы видели картину в целом. Крепость лесного народа держалась ведь не на балладах и поэмах, которые очень даже высоко ценились среди других рас, это скорее была верхушка айсберга, которая держалась на массивной глыбе, не видной для постороннего глаза. Как и политика, так и методы управления чередовались благородством и коварством, смешавшись в одно, они стали сущностью Квариона, короля, который не только понимал и наблюдал за политикой управления страной, но пытался в ней участвовать лично, и даже сдвигать ее с мертвой точки. Чего стоит только его начало правления, которое уже началось с покушения, когда на турнире подослали специально тренированного убийцу с одной только целью – ликвидировать физически нового монарха. С тех самых пор он и осознал ,что на войне все средства хороши, а проигравших не воспоют в балладах, не сложат пьес и павших, и одним благородством править не сможешь, таких скорее всего забудут в туманах времени и оставят как бы никогда и не жившими. Кварион прекрасно давал себе отчет, какими методами правят темные эльфы, в своих горах, где граничат с империей аэри – наркотики, пытки, убийства, похищения, это фундамент, на котором держались жители поверхности, в лесах и жили мирно, тешась на солнце, в его лучах. Все основные процессы правления происходили гораздо, гораздо глубже, потому король не старался особо притеснять темных.  Понимая, что им будет отведена значительная роль своими магами и уловками в любой войне, если такая предвидеться.
Но сейчас все равно что-то шло не так, как предполагалось изначально, точнее, создавалось впечатление, что узница попросту лишилась разума, ее бредни только подтверждали это. От орудия пытки не было ни стонов, ни воплей, будто бы ее разум сыграл с эльфами злую шутку, и оставил их наедине только лишь с ее телом. Но у последнего тоже есть болевые пределы, перейдя которые сердце не выдерживает и просто мозг начинает отмирать. Монарх знал это все от своей союзницы темной, что проводила подобные методы не раз, и будь она здесь, смогла бы гораздо эффективнее привести в чувства убийцу.  Но ее здесь не было, а Кварион не справился с допросом, доверив это дело обычному садисту дознавателю, которому не было разницы – вырвать язык заживо или отрубить кисть руки, дилетант, одним словом. «Вэон, остановись! Ты уже достаточно сделал!», - эльф отдал приказ и не хотел дальше смотреть, как эти пытки отнимают собственное время. Услышав приказ короля, дознаватель резким движением вырвал грушу для пыток из заднего прохода жертвы и вопросительным взглядом смотрел на правителя. «Оставь меня с ней, наедине», - отдал следующий приказ король, но Вэон лишь успел немного возразить, - «Ваше Величество, это бесполезно, я…», - темный эльф не успел договорить, как вдруг тяжелая дверь заскрипела на петлях, и в дверном проеме появилась женская фигура.

Порой казалось, что король всегда должен быть на виду всех глаз и происходящего, будто нет никакого укромного места, где монарх мог спокойно заняться своими делами или проводить собственные расследования. Казалось, что подобные «гости», могли бы даже нагрянуть в покои короля, когда он мог быть в интимной близости с Ксанафией и никого бы это не останавливало, не смущало, вот только монарху это дало мощный звонок.  Подобная выходка, кем бы она, не была вызвана, существенно сдвигает его полномочия и его права вести собственную игру, некто мог позволить себе столь бесцеремонно вести себя, как у себя дома, находясь только связанной с должностью, пребывая в Эльрате. Конечно же, Кварион знал этот подчерк, он узнал его с момента скрипа двери, что разрушило все его планы, как карточный домик, только одна особа могла позволить в этом городе, в этом замке себе подобную выходку, и оставаться незамеченной.
Правитель развернул переданную ему записку и, будто читая любовное письмо ,пропитанное ядом и сарказмом, просматривал строки предписания, с первых букв узнавая подчерк, «ну здравствуй Нимиэль», пронеслась лишь мысль, когда глаза дошли до конца письма, где, как и ожидалось, стояла печать королевы, и это пролило свет на гостей, что последовали в эти подземные лабиринты. Ведь королевская гвардия, солдаты которой сторожили камеру, расступались только перед одной организацией, что была больше под управлением Нимиэль – Братство Тишины, именно ее представители сейчас пытались увести пленную из камеры. И что это было? – плевком, в сторону короны, нет, не в всея светлых семей, не всея Эларии, это было только в сторону Квариона. Не было никакого проявления благодарности со стороны королевы, что Кварион спас ее от покушения, предотвратил попытку убийства ее прислуги, только лишь молчаливое провождение этих дней. И вот сейчас из-под носа уводили Киран, что бы король уже не мог иметь над ней власти. Конечно же, самой убийце лучше бы оставаться в распоряжении Эльрата, поскольку о жестокости Братства ходили слухи, и все они могли быть, по большей степени, правдой. Но вопрос не решался сейчас о судьбе Киран, вопрос стал об отношениях и разделе власти, сфер влияния между Королевой и Королем. «Делайте что должны», - спокойно произнес Кварион, в мыслях лишь добавил, «тебе это еще откликнется, Нимиэль».