Было то заметно, а может очевидно или нет, но Агрон постепенно начинал играть в свою собственную игру, соприкасаясь с интересами своей новой жены, вдвоем они способны были взорвать этот мир – сомнений не возникало. Его предложение инициировать смерть многоликой было ничем иным, как зондирование почвы, чтобы запустить этакую точную и ядовитую иглу в сердце женщины, дабы увидеть состав ее крови, а точнее сказать – ее реакцию на такое развитие событий. Подобный вариант позволил бы демону упрятать свою благоверную очень далеко от игровой полит арены, отстранив ее от решения основных вопросов, позволяя себе лишь ставить свою жену в курс основных событий и создавать иллюзию, что она может что-либо решать ожидая от нее совета в решениях. От части, эта игра уже была начата, понимала это Риса или нет, но нужно было давать себе отчет на ее месте, что Лавузье не позволит ей вот так своевольно искать беды, когда будет подходить срок для появления младенца на свет. Ко всем прочим расчетом, новорожденное дитя, как это мог наблюдать Агрон у других женщин, всегда кардинально меняло образ мышления даже у самых строптивых женщин, привязывая таковых к одному месту и слепой заботе о новорожденном, заставляя забыть и оставить многое, если уж не все. Слушая зачитанный стих своей супругой, демон понимал к чему она его цитирует, печальные нотки в голосе, слегка обреченный взгляд, возможно, направлен в никуда, а может быть и немой укор в сторону пророка, где были скрыты обвинения в его адрес, что он стремился ею овладеть. Но сам управитель этого замка, никогда бы не стал рассматривать в серьез такие обвинения в свою сторону, стоило только всегда помнить, что Шари уже была не свободной и свою свободу ей никто не предлагает продать за бесценок навсегда, навечно, хоть и могло это так показаться на первый взгляд, но в ее теле был осколок, и она по большей степени принадлежала ему. Именно ведь этот факт подтолкнул ее на идею провести прошедшую ночь вместе с Лавузье, именно этот момент принудил ее перезаключить брачный контракт с демоном  и после этого ей нужно было в самую последнюю очередь обижаться на предложение своего супруга исчезнуть с главной арены, обезопасив себя от внешних угроз и отправиться инкогнито в Алую империю, где она бы находилась под пристальным присмотром ведущих волшебников и смогла бы позволить себе развлекаться с женщинами аэри, удовлетворяя естественные потребности, если его не будет рядом. Со своей стороны, аэри, как понимал, предложил для многоликой два варианта дальнейшего бытия, понимая, что главное было озвучить их, предугадав негативную реакцию сейчас, но понимая, что рано или поздно, она сама дойдет до этого, так или иначе, но вспоминая о его предложенных вариантах, не будет иного выхода, как с ними согласиться или умереть, чего ему бы хотелось меньше всего. Однако и новорожденное дитя не могло принести женщине столь необходимого глотка свободы, поскольку его дыхание, хоть и не полностью переводило власть осколка на его маленькое тельце, но все же воздействие артефакта должно было стать в разы меньшим для богини. И все же, Агрон продолжал хранить молчание, будто был на допросе, очевидно это поняла, и сама Риса, потому и решила прекратить дальнейшие расспросы, столь неудобные для нее сейчас и потому попросту решила покинуть своего суженного. Однако фраза, которую она кинула стоя у самих дверей об Иштар даже позабавила демона, оставалось только не совсем понятным для него на что она рассчитывала, что он начнет оправдываться? А может быть обидеться? Или станет доказывать, что демонесса ем безразлична? – но он попросту промолчал, все так же оставаясь смотреть в пустоту, лишь забавная ухмылка показала на его лице те немногие эмоции, которые граф испытал от такой колкости своей супруги.
И вот он остался один, ни тебе ухаживаний после сражений и битвы, ни внимания, после заключения нового брачного контракта, просто одиночество, которое забавляло Лавузье куда даже больше, чем все что он мог ожидать сейчас получить от Рисы. Наконец, граф принялся за еду, в процессе чего он на удивление заметил для себя, насколько он изголодался по вкусу мясных блюд, провел за трапезой он длительное время, находясь абсолютно один в банкетном зале. Если бы за ним следили, то шпионы могли бы и сами прийти в недоумение, как управитель столь долгое время уделяет еде. В конце концов, тяжелая дверь открылась, нарушив нависшую тишину длинных коридоров, и Лавузье, накинув на себя плащ с темным капюшоном, стремительно направлялся в места, где с ним уже ожидала встречу Иштар. Это был цветущий сад, на закрытой территории заднего двора, сразу за дворцом, ходили слухи, что бывший Прайм сам лично руководил проектом его насаждений, в котором, по его задумке, должны были проводить время жены и наложницы, своими телами лишь дополняя красоту этого места. Но Агрон выбрал это место для встречи с Иштар, давая себе отчет о том, что у его супруги всюду есть шпионы и ей сразу же доложат о факте встречи его с подчинённой аэри, да и в таком месте, лишь забавляло графа тем, чтобы ответить на колкость своей супруге о том, как он умеет мастерски утешать всех женщин. «Ты снова заставил ждать, неужели пустыня так меняет твое восприятие времени?», - раздался упрек демонессы, которая находилась в своем истинном облике, решив не прятать свою настоящую натуру от возможных лишних глаз. «Я лишь дал тебе возможность и больше времени насладиться красотой этих садов, разве они не привлекают?», - ответил мягко пророк, решив пропустить мимо ушей ее вызывающий тон, списывая это на потерю при битве под Маршарой. «В пекло сады и всех здешних жителей, Агрон», - женщина вела себя решительно и неприступно, - «наш дом – это камень и пещеры, мы никогда не станем здесь своими, какие бы ты уловки не использовал». Агрон оставался невозмутимым в своем поведении, и лишь жестом предложил женщине вместе пройтись по саду, составляя друг другу компанию, та и не была против. «Дорогая моя Иштар, мы только вот недавно втоптали в песок несколько сотен тигранов, осаждающих этот город…», - размеренно начал приводить очевидные факты, теперь уже истории Лавузье, но его собеседница не до конца была согласна с этим доводом. «Эти звери угрожали жителям Маршары, мы освободили город, но вместо почестей, получаем страх и призрение», - обиженно кинула женщина, будто бы у нее забрали ее любимую игрушку. «Те звери за стенами и жители в этом городе ничем не отличаются друг от друга, они напуганы потому что чужая раса самым показательным образом истребила их собратьев, от которых жители города не видели ощутимой угрозы. А то, как ты подняла мертвецов, было просто блестяще, но и устрашающе, здешние к такому не привыкли», - в последних словах смешались вместе упрек и восхищение, подобный тон был не редкостью для Лавузье. «Это было спонтанное решение, с целью сохранить больше жизней нашим воинам и поработить больше тигранов», - в свое оправдание заметила демонесса, пытаясь снять с себя ноты упрека. «И тиграны это увидели, как же им теперь не смотреть в нашу сторону, как на врагов, от которых им может прийти такой же конец?», - вопрос Агрона заставил собеседницу замолчать и задуматься. В таком молчании аэри прошли пару пролетов красивых насаждений, после чего Иштар нарушила паузу тишины, - «Что мы теперь здесь можем исправить?», - такого вопроса и ждал от нее пророк, понимая, что рано или поздно они придут к тому, что ситуацию нужно исправлять общими усилиями. «В этом городе есть два приюта, которые занимаются благотворительностью, принимая в свои стены всех выкидышей пустыни, там живут беспризорники разных рас. Бывшему правителю до этого рассадника бедных не было никакого дела, потому что у выходцев из таких заведений нет возможности найти свое место в этом обществе. Нам же сейчас есть смысл заявится туда, этим самым вечером и пообещать главным смотрителям, что казна города и сам малакай берут под финансовое крыло городских средств обеспечение абсолютно всех нужд эти заведения. Будут несогласные в городе с таким решением, но большинству мы покажем, что готовы помогать даже самым отвергнутым слоям населения этого города, для большей убедительности наших намерений, возьми с собой дюжину аэри». Последние слова привели женщину в небольшое недоумение, - «Разве аэри воины не покинут город этим вечером, как ты говорил раннее?». Агрон хитро улыбнулся, очередным жестом предложил своей спутнице присесть у фонтана, - «Лишь половина войска отправится обратно в империю маршем, из остальных будут созданы совместные патрули в городе, в которых будут принимать участие и тиграны тоже». Иштар вновь задумалась об озвученных планах своего протектора и не совсем понимая некоторых деталей, пролить для себя самой свет, - «Что касается приютов, зачем нам брать на себя такое бремя в смысле постоянных средств, неужели нельзя оставить их как есть, просто выделив разовую помощь?». Агрон понимая, что ей может доверять свои планы полностью, как и Велизару, решил приоткрыть ей вторую сторону своих намерений, - «А это уже будет связанно с содержанием этого письма», - Лавузье аккуратно передал собеседнице свертыш, - «Передашь его Велизару, там и для него есть инструкции по необходимым мероприятиям, которые не ждут отлагательств этим вечером». «Что же ты задумал, граф?», - с хитрой улыбкой спросила аэри. «Это план в масштабах оборота крупных денег этого города, но ты со временем все узнаешь, да не дрогнет твоя рука, когда тебе предстоит выполнить приказы и пройдет совсем немного времени, как ты и не почувствуешь разницы между этой пустыней и нашими домом», - двояко ответил пророк, оставляя за собой больше вопросов у женщины, чем полученных ответов. На этом, им пришлось расстаться, до поры.
Наступал вечер, который всегда приносил в пустыню ожидаемую прохладу, после дневной жары. Как правило, именно в сумерках город оживал, и жители Маршары уже не прятались по домам от жаркого зноя. Именно этим вечером на главной площади Маршары пророком Лавузье была объявлена церемония в честь освобождения города от осады и речь к прощанию с павшими освободителями. Народа было много, и меры безопасности были предусмотрены как можно тщательнее, чтобы уберечь управителя от возможных покушений и вмешательства экстремистских групп. Для выступления графа алой империи была подготовлена трибуна из дорогого дерева, украшенная белой костью редких животных пустыни, музыканты и жонглёры веселили народ своими выступлениями, а в честь праздника Лавузье объявил этим вечером ярмарку для жителей города, на которой они могли скупить продукты первой необходимости в половину цены от рыночной. Шарисию граф не видел с того самого момента, как они расстались еще днем, но прекрасно понимал, что на будет следить за ним, иначе и быть не могло. По наступлению нужного часа, Агрон поднялся по пьедесталу и стал за трибунной, после чего слегка приподнял правую руку в знак приветствия и того, что всем развлекательным программам нужно сделать паузу, народ все же осторожно реагировал на Лавузье, хотя чуть больше половины жителей встретила его с восторгом. Возле площади строем стояли воины аэри, которые принимали участие в утреннем сражении, как герои и дополнительная гарантия порядка. «Дорогие жители Маршары!», - начал свою речь Агрон, - «братья и сестры, этот день ознаменовался для всех нас величайшим событием и победой». Лавузье не стеснялся применять жестикуляцию рук для выразительности и повода удерживать внимание толпы на себе и своих словах, - «Еще вчера мы жили под страхом вторжения и разорения нашего города, каждая семья сотрясалась от мысли, что больше никогда не увидит своих детей, в случае вторжения, осаждающих наш дом!», - Агрон всячески старался преувеличить потенциальную опасность от того, что уже никогда не произойдет, - «Но теперь, все мы можем вздохнуть с облегчением, ведь бремя битвы и штурма так и не было наложено на эти стены, а ваши дома будут всегда стоять твердо на этой земле, которую вам подарила наша богиня Шарисия!». В этот момент подговоренные группы в толпе начали аплодировать, создавая таким образом очаги восторга народа, все это было уловкой. «Я так же рад сообщить, что наши друзья, которые помогали в освобождении города, сегодня отправляются обратно в свои родные края», - вот эта радость, взорвавшая толпу была уже не притворная, ведь жители радовались не так за сражавшихся, как за то, что чужеземные войска все-таки покидают их дом. В эти минуты, половина солдат выполнила команду и направилась маршем к воротам города, остальные оставались неподвижными, - «Однако наш враг еще не побежден, и угроза смерти еще не покинула другие города, которые так же нуждаются в освобождении и порядке, потому половина войска будут оставаться вместе с нами, помогая поддерживать общественный порядок, как гарантия вашей безопасности!». Восторг народа в разы сократился, однако все равно тиграны продолжали аплодировать, как по команде.
«Я так же рад сообщить, что все два приюта в городе, переходят под постоянную финансовую поддержку городской казны», - жители города слушали внимательно такие новости, которые явно стали бы пищей для обсуждений в ближайшие дни для каждого. Иштар преодолевала переулок за улицей, взяв с собой, как и требовал Агрон дюжину солдат аэри, она поспешно передвигалась по улицам к назначенным заведениям. Жителей практически не было, потому и помешать никто не мог, а патрули городской стражи тигранов не имели права становится помехой аэри. Передача приютов под контроль аэри прошел благо успешно, если не считать выбитых дверей и выкинутой из крыши убегающей главной управительницы одного из учреждений. Солдаты действовали грубо, но не по отношению к детям, а к персоналу, сами же беспризорники были рады такому, потому что их часто били и наказывали, но они и представить себе не могли, что теперь с ними будет происходить под началом чужой расы. И пожаловаться уже им будет некому и некогда.
«Все мы знаем о действующих и подпольных борделях в торговых кварталах Маршары, братья и сестры, их существование в таком положении – это позор нашего города. Отныне я объявляю подобные заведения государственной собственностью, обещая облагородить их внешних вид и разнообразить ассортимент предлагаемых услуг развлечений азартными играми. Вы достойны того, чтобы проводить свободное время с наслаждением!».  Велизар не собирался тратить время в пустую, решив сократить время он разделил выделенных ему солдат на равные группы и разослал их по направлению всех пяти подпольных борделей. Приказы были расписаны Агроном ясно и бескомпромиссно – хозяев арестовать, при сопротивлении – убить. Воины, облекшиеся в средние по тяжести доспехи, маршем отправились ко всем пунктам назначений. Их встречала охрана заведений, но попытки преградить им путь провоцировала резню, в домах терпимости происходил переполох, хаос, что стало итогом одного сожжённого борделя со всеми, кто в нем был – жрицами любовных утех, несколько посетителей и хозяином с личной охранной. Еще при облаве одного заведения, охрану и хозяина пришлось перерезать на месте и только три из пяти владельцев были арестованы и доставлены в темницу, как того требовал малакай. Все заведения были взяты под стражу солдатами аэри.
День выдался тяжелым, сумерки еще больше сгустились, ночь окончательно вступила в свои права. Народное гуляние еще продолжалось, и солдаты аэри, и тиграны охранники усиленно следили, что бы не возникало беспорядков. А Лавузье решил закончить для себя все приключения ушедшего солнца, просто направился в свою спальню, желая погрузиться в сон, ведь завтра ему предстояло разобраться с арестантами и новой «государственной собственностью», которая обещала приносить хорошие дивиденды в его, прежде всего, собственный карман. Войдя в спальню, граф скинул с себя плащ и верхнюю рубаху, забыв про все на свете, он упал на кровать, желая по настоящему лишь только одного – поскорее заснуть.