Дорога выдалась длинная, девушка ехала с поселянами на телеге, а не шла пешком, но все равно очень устала и замучилась. Поэтому дальше не поехала, решив остановится в трактире, через который они проезжали. К тому же Кром очень замерзла. Зеленовласка быстро договорилась с хозяином таверны на кров и ужин, мастерство менестреля пусть и не высоко ценилось, но было востребовано. Девушке выделили небольшую  комнатку под крышей, что менестрельку вполне себе устраивало. Закуток пропах травами и был тесным, но зато тут было тепло и уютно. Кром быстро привела себя в порядок, вплетая колокольчики в косы, надела красивое платье, темно синее, и взяла в руки лютню. На шее своеобразным украшением свернулась белая змейка, она спала, вообще ее сородичи давно были в спячке, но Меди, привыкшая к жизни своей хозяйки, в спячку не впала, но грелась от тепла барда и спала в любое свободное время, как вот например сейчас. Девушка нежно прикоснулась к своей любимице и тихо вздохнула.
Зал не был полным еще, народ в основном соберется к вечеру, поэтому пока Кром могла поесть и просто поиграть простые песенки для себя. Еда была простой, но вкусной и сытной, а жена хозяина, дородная женщина, но удивительно красивая для своих габаритов, лично сварила грогу и подала девушке.
- Выпей, милая, да согрейся, - женщина ласково улыбалась и рассматривала девушку. - Ты откуда такая взялась, а с волосами что?
- А я просто в лесу родилась и выросла, говорят моя бабушка была дриадой, вот мне от нее и досталось в наследство такие вот волосы и голос. А еще я знаю много старинных и красивых баллад. Хотите спою что-нибудь прямо сейчас? - менестрелька врала, но это была часть образа и все это понимали, а кто не мог, ну что ж, значит так сложилась судьба.
- Спой, девонька, о любви, да покрасивше и с трагедией!
Менестелька настроила лютню и тихо заиграла, пока еще не начиная петь, она краем глаза заметила странного гостя. Мужчина показался очень знакомым, девушка глянула на него, но припомнить все же не смогла, так что просто улыбнулась ласково, на всякий случай и все же запела балладу.
- Ни земли, ни воды, ничего, замела метлой белый свет пыль и страшиться теперь одного - как не стала бы небылью быль, как не стала бы быль… - голос как всегда был нежный, и так как она пела пока только хозяйке, то не очень громко. - Кто грядет за пургой из обители молний, тот единственный мог бы проникнуть за край. Так гряди из-за гор, из-за гневного моря, и у этого мира ее забирай и навеки ее забирай, - голос стал чуть громче, пропорционально увеличиваясь с количеством дыма от одного мужчины, все же они где-то виделись. - Коли в жизни далекой другой князь серебряный был бы мне мил, он ходил бы студеной рекой, на уздечке бы солнце водил на узде золотой… - девушка встала и в такт мелодии тряхнула волосами, колокольчики зазвенели, а глазки янтарные вспыхнули. - Кто грядет за пургой из обители молний тот единственный мог бы проникнуть за край. Так гряди из-за гор, из-за бурного моря, и у этого мира ее забирай, и навеки ее забирай! Забирай! Пропади оно пропадом! Звенит на ветрах из травы тетива. Забирай! Забирай! Крылья вспыхнули золотом, да остались в крови рукава… - песня рвала душу, а лютня напряженно играла, все громче, достигшая душ всех собравшихся. - А за морем на черной скале змей серебряный кольца плетет, самоцветы горят в серебре, змей крылатый желанную ждет, он свою нареченную ждет, обреченную ждет, - снова голос тише и Кром села на место, а люди наоборот, подтянулись, желая услышать что же будет. - Кто летит за пургой из обители молний, тот единственный в силах шагнуть через край. Так гряди из-за гор, из-за синего моря, и у этого мира меня забирай... - менестрелька даже прикрыла глазки, ау трактирщицы навернулись слезы. - Эту ложь, горе, нежить и небыль, я стеклянный сосуд со свечою внутри. Мы отвержены – что ж, упади же из неба и у этого мира меня забери, и навеки меня забери, слышишь, в небо меня забери...